В водах левкадских и впрямь опасенье возникло такое, —Как бы весь мир не взяла нам чуждая женщина в руки! Дерзость дала ей та ночь, какую впервые на ложеНаших вождей провела распутная дочь Птолемея. Кто же тебе любовь не простит, безумный Антоний, Если и Цезаря грудь, суровую, пламя палило? Если безумьем своим, своей необузданной страстьюВ том же дворце, где еще обитали маны Помпея, Этот развратник, в крови фессалийских побоищ, любовьюСтал заниматься меж дел и смешал с военной заботойИ недозволенный блуд, и потомство помимо супруги?..Просьбам лицо помогло, заключает распутница – взоромИ, соблазнивши судью, нечестивую ночь с ним проводит.
Так в десятой книге (66 и далее) он пишет о египетской чаровнице, не сказав ни слова о ее физической красоте: Лукан, суровый юный стоик, презирал подобные вещи. Вместо этого он нередко пересказывает общие места стоического учения: восхваляет беззаботный сон бедняков (v, 527 и далее), клеймит роскошь и чувственность (iv, 373 и далее).
На царствование Нерона приходятся также жизнь и труды Персия. Персий вел образ жизни ученого затворника в кружке друзей, как и он сам, близких к стоицизму, и умер от желудочной болезни в возрасте 29 или 30 лет. Шесть его сатир едва ли заслуживали бы упоминания в нашей книге, если бы не прелестный автобиографический фрагмент из пятой сатиры.
Мы уже говорили выше, что очень немногие римляне умели подавлять в себе гомосексуальные наклонности. Древний биограф подчеркивает «стройную фигуру и тонкие нежные черты» Персия. Известно также, что он рано лишился отца, рос среди женщин-родственниц и ни разу в жизни не познал женщину, – это вполне объясняет раздраженную неприязнь к гетеросексуальной любви, которая то и дело проскальзывает в его поэзии. Мы склонны предположить, что его склонности распространялись исключительно на мужчин: при отсутствии каких-либо доказательств мы, естественно, не можем говорить о его гомосексуальности. Вот что пишет он сам (v, 19 и далее):
Я же на то и не бью, чтобы ребяческим вздоромЛист у меня распухал, лишь весу способный дать дыму. Тайно скажу: пред тобой я теперь, по внушенью Камены, Грудь желаю раскрыть и частью, какою владеешьТы души у меня, Корнут, показать тебе, милыйДруг мой, отрадно: ведь ты распознать ударяя искусен, Где тугое звенит, где пестрых речений покрышка. К этому сто голосов испрашивать я бы решился, Чтобы, насколько тебя в извивах души впечатлел я, Высказать ясно я мог и то все выразить словом, Что таится в тиши неизрекаемо в сердце. Как боязливо впервой я хранительный пурпур оставил, И препоясанным в дар я ларам буллу повесил;Как провожатых привет и тоги подол уже белыйДозволяли глазам по всей разбегаться Субуре;Где так сомнителен путь и в неведеньи жизни ошибкаПо разветвленным путям пугливые души уводит, Я приютился к тебе: и нежные годы приемлешьТы, Корнут, как Сократ на груди: тут ловко и тихоПриложенное правило сгладило нрава неровность, И укрощается разумом дух и старается сдаться, И под твоим он перстом получает облик изящный. Помню ведь я, как с тобою мы долгие дни проводили, И с тобой за столом коротали мы с вечера ночи;Дело одно и покой сообща делили мы оба, И за важным столом нараспашку пускали мы скромность. Не сомневайся и в том, что обоих в надежном союзеНаши сочувственны дни и одной предводимы звездою:Хоть и правду хранящая парка нам взвесила времяНа уравненных Весах иль час рождения верныхМеж Близнецов поделил двоих одинаковый жребий, И Сатурна грозу сокрушаем мы общим Зевесом;Что с тобой за звезда меня сочетает, не знаю[98].
Смысл этого трогательного признания благодарности ученика учителю состоит в том, что, по словам Персия, когда он вырос, то мог направить свои взоры на Субуру (где в основном жили проститутки), но предпочел углубиться в философию под руководством своего возлюбленного и почитаемого учителя. Если Персий говорит, что учитель любил его любовью Сократа, речь в крайнем случае идет о высокодуховной форме гомосексуализма. Вряд ли стоит прибавлять, что это была слишком возвышенная любовь, чтобы содержать какие-либо сознательные проявления сексуальности.
Персий платит своему наставнику такой утонченнейшей данью (v, 63 и далее):
