Так или иначе, мы видим из всех приведенных выше фактов…
Так или иначе, мы видим из всех приведенных выше фактов и описаний, что загадка Гелиогабала остается нерешенной. Нам представляется, что решение не будет найдено, если принимать за исторические факты все абсурдные и вульгарные россказни Лампридия или сочинять на их основе сенсационные романы, вроде того, что принадлежит перу голландского автора Куперуса. Стоящая перед нами проблема более сложна. По нашему мнению, наиболее близко подошел к правде об этом таинственном сирийском юноше Геродиан; соответственно, и наш рассказ опирается главным образом на его свидетельства.
Глава 7
Гибель Рима и ее причины
В раннехристианских сочинениях и в последующих трудах историков и морализаторов рефреном проходит идея, что гибель Рима явилась естественным следствием его сексуальной деградации, роскоши и вырождения римского народа. В данной главе мы попытаемся оценить, в какой степени это предположение верно, а в какой его следует отбросить.
Оставим шумные улицы современного Рима и углубимся в священную тишину руин Форума. Взгляните на древние стены, на белоснежные колонны на фоне лазурных небес; затем обратите свой взор на Палатин, где среди камней императорского дворца поднимаются темной стеной сосны, оттененные деревьями в голубом цвету. Или же прогуляйтесь по Виа Сакра, под колоссальной аркой, воздвигнутой в честь победы Тита над иудеями; подойдите с благоговением к огромному амфитеатру Флавиев, встающему перед вами, как изрезанная горная цепь, и вас непроизвольно охватит чувство, которое Гельдерлин выразил следующими словами:
В Риме загадка рождения и смерти людей и народов становится насущной и животрепещущей, как ни в одном другом городе мира. Если даже такой народ, как римляне, чья империя казалась вечной, в итоге все же обратились в прах, подобно мотыльку-однодневке, в чем смысли цель нашей жизни, наших трудов, наших надежд и наших убеждений?
Мы ошибемся, если подумаем, что эти вопросы и мысли возникли лишь в наше время и что сами римляне никогда над ними не размышляли. Люди очень давно поняли, что любые империи, какими бы великими и могущественными они ни были, все же обречены на гибель. Уже во время 3-й Пунической войны историк Полибий размышлял о преходящем счастье народов мира: и ясно, что он не верил в вечность Рима, хотя в открытую не говорил этого. Всем известна впечатляющая сцена из его 38-й книги, сохраненная для нас Аппианом, в которой мы видим гордого победителя Карфагена среди руин этого древнего соперника Рима, мрачно размышляющего о том, как изменчива людская судьба. Он цитирует две знаменитые строки из «Илиады»:
И тем самым предвещая судьбу своей родины, Полибий добавляет: «Лишь великий, совершенный и незабвенный человек способен в момент триумфа над врагами думать о своей участи и о капризности фортуны и посреди собственного счастья помнить, что счастье преходяще».
Исключительно интересные слова (обычно не привлекающие внимания современных авторов) содержатся в письме, адресованном Цицерону; в нем Сервий Сульпиций, один из его друзей, пытается утешить адресата в безвременной смерти его дочери (Цицерон. Письма к близким, iv, 5):
«Я поведаю тебе о случае, который принес мне некоторое утешение, в надежде, что мой рассказ облегчит и твое горе. Возвращаясь из Азии, я плыл от Эгины к Мегаре и взирал на окрестные земли. Позади осталась Эгина, впереди находилась Мегара, справа был Пирей, слева Коринф – когда-то цветущие города, теперь же поверженные и лежащие в руинах. Вот о чем я размышлял: «Подумать только, мы, создания-однодневки, считаем невыносимым, когда один из нас умирает или погибает (и это при скоротечности нашей жизни), когда здесь, на таком малом пространстве, лежат непогребенные останки стольких городов! Сервий, держи себя в руках и помни, что ты человек». Верь мне, мой друг, эти размышления очень помогли мне собраться с силами. И я советую тебе поразмыслить о том же самом. Совсем недавно, за недолгий промежуток времени, погибло много знаменитых людей, наше Римское государство понесло великие потери, и все провинции были потрясены до основания. Зачем столь сильно горевать из-за смерти одной-единственной девушки? Она умерла бы либо теперь, либо на несколько лет позже, так как была смертной».