Коль хорошо сыграли мы, похлопайтеИ проводите добрым…

Кассий Дион добавляет: «С таким презрением он относился к человеческой жизни».

Овидий

В этой связи мы должны сказать несколько слов о судьбе Овидия. Как мы уже говорили, она, очевидно, как-то связана с катастрофой, постигшей Юлию Младшую. Истину мы, видимо, никогда не узнаем. Ни один другой автор не упоминает этот случай, частые же намеки самого Овидия невозможно расшифровать. Как нам известно («Скорбные элегии», ii), он задолго до ссылки возбудил неудовольствие императора своей фривольной «Наукой любви», которая, очевидно, шла вразрез со всеми усилиями Августа-реформатора. И хотя в финале «Метаморфоз» автор превозносит императора как победителя у Мутины и Акция и как миротворца, восстановившего политический и общественный порядок, этого, тем не менее, не хватило, чтобы смягчить гнев Августа, тем более что тот едва ли мог в то время прочесть «Метаморфозы», которые были опубликованы почти сразу же после опалы Юлии Старшей. Через несколько лет в ссылку по аналогичному обвинению была отправлена ее дочь; должно быть, в то же самое время решилась и участь Овидия. В том же году (в 8 году н. э.) он был сослан в Томы.

Каковы были истинные причины его ссылки? Как мы уже говорили, Овидий лишь косвенно намекает на них. Он испытал «гнев задетого мной Цезаря» («Скорбные элегии», iv, 10). Сам того не ведая, он стал свидетелем преступления («Скорбные элегии», iii, 5); по воле случая он оказался посвящен в пагубные дела («Скорбные элегии», iii, 6); его знакомство с высокопоставленными лицами стало гибельным, хотя истинная подоплека событий осталась для него тайной («Скорбные элегии», iii, 4; 1, 2; 1, 5). Овидий знал, что «Наука любви» вызвала неудовольствие императора; как мы видели, он пытался защититься по всем пунктам обвинения («Скорбные элегии», ii). Все эти намеки позволяют нам сделать вывод, что Овидий мог быть другом Силана, соблазнившего Юлию Младшую, и каким-то образом содействовать их преступной связи; что он, возможно, присутствовал при их аресте; что при этом был найден и доставлен императору экземпляр «Науки любви», и Овидий предстал в роли духовного подстрекателя прелюбодеяния. Таким образом мы можем, по крайней мере, объяснить неумолимый гнев Августа.

Тиберий

Личность Тиберия, наследника Августа, и по сей день служит темой для дискуссий. Однако не будем на нем останавливаться, поскольку его фигура не представляет интереса с сексуальной точки зрения; похоже, в этом отношении он был совершенно нормальным человеком. Все, что говорили о его развратности античные авторы, особенно предвзятые Тацит и Светоний, современными исследователями расценивается как сплошные измышления. Тиберий обладал высокими интеллектуальными и нравственными стандартами, всю свою жизнь посвятил служению на благо государства, испытал множество страшных разочарований, которые стойко переносил. Такой человек не станет предаваться – особенно в старости – излишествам, описанным в этих вульгарных и нелепых россказнях. Такое предположение психологически невозможно. Тех, кто, не понимая этого, с жадностью до сенсаций выписывает без разбора цитаты из античных авторов, не следует считать серьезными учеными. Личность Тиберия, конечно, озадачивает нас, особенно под конец жизни, когда он стал замкнутым и непроницаемым, но распутником он не был никогда. Можно прибавить, что это мнение полностью подтверждается скульптурными портретами Тиберия и его изображениями на монетах (отсылаем читателя к вышеупомянутой книге Мюллера).

Калигула

Наследником Тиберия стал человек совершенно противоположного склада – речь идет о Гае Цезаре, более известном под прозвищем Калигула.

Все классические источники, повествующие об этом самом непостижимом представителе дома Юлиев-Клавдиев, сходятся в том, что в нем сочетались все признаки безумия, жестокости, вульгарности и порочности, которые были присущи самым неуравновешенным из цезарей. Особый интерес для нас представляет его сексуальный характер, который мы постараемся не заклеймить, а понять и дать ему оценку. Начать следует с того бесспорного пункта, что Калигула был отмечен наследственным вырождением и что полученная им абсолютная власть усилила и развила самые худшие черты его личности. Он был сыном Германика (и в этом качестве принадлежал к дому