…Это – супружества часть, в законном приданое браке, А меж любовников речь ласкова будь и мила. Вам не закон приказал сойтись к единому ложу —Силу закона иметь будет над вами Любовь. Пусть, к приятным словам склоняясь польщенной душою, Будет подруга всегда рада увидеть тебя!
Обман в любви всегда оправдан (i, 611):
С ролью влюбленного сладь, словами яви свои раны, Хитрость любую найди – пусть лишь поверит она. Это нетрудно: ведь каждая мнит, что любви она стоит;Даже и та, что дурна, верит в свою красоту. Часто бывало: притворно любя, притворщик влюблялся, Взявшись казаться таким, впрямь становился таков…Будем неверны неверным! Пускай нечестивое племя, С хитростью выйдя на нас, в свой же силок попадет.
Когда влюбленный доходит до крайнего предела, он должен отбросить стыд (i, 663):
А поцелуи? Возможно ли их не вмешивать в просьбы? Пусть не дается – а ты и с недающей бери. Ежели будет бороться и ежели скажет: «Негодный!» —Знай: не своей, а твоей хочет победы в борьбе. Только старайся о том, чтоб не ранить нежные губы, Чтобы на грубость твою дева пенять не могла. Кто, сорвав поцелуй, не сорвал и всего остального, Истинно молвлю, тому и поцелуи не впрок. Что помешало тебе достичь полноты вожделенной? Стыд? Совсем и не стыд – разве что серость твоя. Это насилье? Пускай: и насилье красавицам мило —То, что хотят они дать, нехотя лучше дадут. Силою женщину взяв, сам увидишь, что женщина радаИ что бесчестье она воспринимает как дар. Если ж она, хоть могла претерпеть, а нетронутой вышла, То под веселым лицом тайную чувствует грусть.
В другом месте Овидий говорит «любовь ненавидит ленивых» и нередко сравнивает любовь с воинской службой (напр., «Наука любви», ii, 233).
Верность его не интересует. Если женщина неверна, виноват часто мужчина (ii, 367):
Ты ее сделал изменницей, дав им и время и место, Ты ей указывал путь – и понимала она. Правда: ведь муж далеко, а гость обходительный близко, И на постели пустой страшно одной ночевать. Думай как хочешь, Атрид, а по мне, так Елена невинна:То, что покладистый муж дал ей, она приняла.
Итак, поэт не осуждает жену за измену, если ею, как и многими другими, «пренебрегали». А вот его представление о мужской морали (ii, 387):
Но не подумай, что мой приговор: «Будь верен единой», —Боже тебя сохрани! Это и в браке невмочь.
Но другие интрижки следует хранить в тайне, чтобы о них не узнала ревнивая жена (ii, 391):
И не дари подарков таких, чтобы стали приметой, И постоянного дня не отводи для измен, И, чтоб тебя не сумели застичь в знакомом приюте, Разным подругам для встреч разное место назначь. А сочиняя письмо, перечитывай каждую строчку:Женщины видят в словах больше, чем сказано в них…Сколько, однако, греха ни скрывай, всего ты не скроешь;Но и попавшись врасплох, все отрицай до конца. Будь не более ласков и льстив, чем бываешь обычно:Слишком униженный вид – тоже ведь признак вины. Но не жалей своих сил в постели – вот путь к примиренью! Что у Венеры украл, то вороти ей сполна.
В общем, мужчина всегда может примириться с женщиной, переспав с ней, какой бы бурной ни была их ссора (ii, 461):
Вволю побуйствовать дай, дай ненависть вылить воочьюИ укроти ее пыл миром на ложе утех.
Любовник не должен обращать внимание на других искателей милости своей возлюбленной. В этой связи Овидий подробно пересказывает известный миф о романе Венеры с Марсом (ii, 561). Урок, который он старается донести до читателя, – мужу бесполезно шпионить за неверной женой.
Напротив, после того, как о связи Венеры с Марсом стало всем известно, они продолжили свой роман уже совсем в открытую:
С этих-то пор что творилось в тиши, то творится открыто:Ты, Вулкан, виноват в том, что не стало стыда!
В конце второй и третьей книг поэт дает ряд серьезных советов по технике полового акта и всего, что ему предшествует. Эти строки прославили сочинение Овидия на века. Согласно современным представлениям, им место не в поэме, а в пособии по технике секса. Разумеется, мы не станем воспроизводить их в этой книге. Можно упомянуть лишь один момент (ii, 683 и далее), где Овидий заводит разговор о гомосексуализме, который для поэта «не мил», так как сексуальное удовлетворение при нем не взаимное, а одностороннее. В этом замечании видно спокойное и аморальное отношение к гомосексуализму, характерное для римских поэтов.
