ЗНАХАРКА (ЗНАЮЩАЯ, ВЕДУНЬЯ, ВОРОЖЕЙКА, БАБУШКА, ШЕП­ТУНЬЯ)

Женщина, владеющая «тайным» знанием, благо­даря которому она могла лечить, «снимать порчу», наведен­ную колдуном.

По народным представления, 3., в отличие от колдуна (см. Колдун), не зналась с нечистой силой, а в своих дейст­виях прибегала к помощи Бога. Существует легенда о том, что первый знахарь обладал только «добрым» знанием: он, знал лечебные («добрые») травы, посеянные Богом на пользу человека, умел понимать их говор и шепот земли, знал все тайны природы. Он приносил пользу людям и был счастлив. Однако, став стариком, под влиянием дьявола он решил вер­нуть себе молодость и узнал «злые» травы. После этого он научился причинять людям вред. От него по белу свету пове­лись и знахари, и колдуны. Однако в народном сознании эти две категории людей, владеющих «тайным» знанием, редко различались. Считалось, что «знающий» может делать добро и причинять зло. Колдуны и знахари наделялись сверхъ­естественными способностями, при этом во многих регионах России они четко разделялись по способу и направленности действий. В судебных делах XVII в. не проводилось грани между знахарями и колдунами: их действия одинаково оце­нивались как «бесовское волхование», «еретические наго­воры» и жестоко преследовались властями.

Лечением травами и заговорами, ворожбой пользова­лись как женщины, так и мужчины, однако сферы дея­тельности у них были разные. Так, с просьбой приворо­жить кого-либо девушки и женщины обычно обращались к 3. (см. Приворот). Пословица на эту тему говорит: «Бабьи враки — девичьи присухи; бабы врут, девкам при­суху дают». Вместе с тем 3. охотнее «снимали тоску» с че­ловека, лишившегося любви, чем давали приворотное зелье или шептали заговоры на «присуху», поскольку «прису­ха» — греховное дело, и считалось, что чаще этим зани­мался колдун.

Преимущественная сфера деятельности 3. — лечение ма­леньких детей, причем вполне определенных детских болез­ней, не случайно во многих местностях 3., как и повитуху, называли «бабкой», «бабушкой». В народных представле­ниях новорожденный, пришедший из мира природы, дли­тельное время сохранял с ней связь. По поверьям, 3. ближе к природе, чем мужчина-знахарь, поэтому она успешнее лечит болезни, принесенные из «иного» мира. К ним отно­сились прежде всего грыжа и родимец (младенческие судо­роги). В целях профилактики мать или повитуха «загры­зали» грыжу (закусывали зубами) сразу после рождения ребенка на «родимом месте» (там, где он родился). Если же эти меры не помогали и у ребенка возникала грыжа, то ее лечением занималась 3.: она «загрызала» ее собственны­ми зубами, произнося заговор: «Ем-заедаю, грызу-загрызаю все двенадцать грыж…» — или покалывала щучьими зубами,

Мазала кровью убитой мыши и т. д. Родимец также появлял­ся из мира природы, об этом, в частности, свидетельство­вало его название: в заговорах его называли «родимый родимец», то есть ребенок был наделен им от рождения. 3. излечивали от него менструальной кровью матери (см. Месячные), кровью петуха и т. д.

При лечении детских нервных болезней: испуга, призора, урока — заболеваний, причиной которых считали наведен­ный сглаз, 3. использовала воду, поскольку ей приписывали очистительные свойства. Кроме того, вода символизировала плодородие и женское начало, не случайно она постоянный атрибут родинных обрядов. Вероятно, еще и поэтому жен — гцины-3. чаще, чем мужчины-знахари, прибегали в своей практике к воде. Нередко на Русском Севере специализа­ция 3. определялась ее умением лечить детей наговорной водой: «бабка робенков моет». 3. произносила заговор на воду, причем вода должна быть «непитая» и зачерпнута по течению реки. По поверьям, вода смывала болезни. Так, и в наши дни в Виноградовском р-не Архангельской обл. используют наговор: «Вода чистая, каменистая, обмывает берега и камни, обмой, водичка, все урочливые слова и при- косы с раба Божьего (имя)». Она также давала здоровье: «Вода-водица морская, возьми от меня скорбь и боль, дай здоровья». 3. мыла такой водой ребенка целиком или умы­вала ему лицо и грудь в области сердца, локти и колени.

С помощью воды 3. лечила некоторые болезни животных, например «открывала молоко» у коров. (По поверьям, колду­ны могли «закрывать молоко» и корова переставала доиться.)

Еще одной стихией, связанной с женским началом, была земля. По архаическим представлениям, мать-земля — это порождающее чрево. 3. проводили некоторые обряды, свя­занные с землей, для лечения детей, например чтобы изле­чить от «собачьей старости» (рахита). Обряд заключался в следующем: ребенка протаскивали под «утиной межой» — границей двух полей. В обряде участвовали два человека, обычно 3. и мать ребенка, они вели диалог: «Что подаешь? — Младость. Оставляю собачью старость». Цель обряда заклю­чалась в том, чтобы оставить болезнь под землей. Отверстие в земле считалось могилой, в которой хоронили болезнь и где происходила временная «смерть» больного ребенка, вместе с тем оно же было материнским лоном, которое заново рож­дало ребенка, теперь уже здорового.

Многие лечебные обряды 3. проводила у печи. В народ­ных представлениях печь ассоциировалась с женским телом (см. Печь). Поэтому обряд «перепекания» младенца, больно­го «собачьей старостью», происходил также в печи. Ребенка на хлебной лопате сажали в остывшую печь, уподобляя его караваю хлеба. Он как бы на время возвращался в мате­ринское лоно, которое символизировало устье печи, после чего должен был возродиться здоровым. Этот обряд прово­дился 3. и матерью ребенка.

Многие заговоры, например на испуг, тоску, 3. читала у печи, в бабьем углу — традиционно женском месте в избе. Она вставала лицом к устью печи. Во время произ­несения заговора печная труба закрывалась, «чтобы слова (заговоры) не улетели». Больной стоял под матицей, которая служила границей между внешней и внутренней частями дома, что способствовало изгнанию болезни во внешний мир. Когда 3. заканчивала чтение заговора и ритуальные действия у печи (например, закрегцивание наговоренной воды ножом), она выходила к больному, умывала его этой водой, а остатки выплескивала за порог, что означало окон­чательное изгнание болезни из тела человека. Разработан­ность обрядовых действий у печи свидетельствовала об ар­хаичной форме некоторых лечебных обрядов, которые про­водили именно женщины.

Возраст и семейное положение 3. могли быть различ­ными. Это и замужние женщины среднего и пожилого воз­раста, и одинокие старые девы. В Заонежье существовало поверье, что заговоры следует передавать людям с хоро­шими волосами и зубами, то есть в расцвете жизненных сил. Если 3. вступала в интимные отношения с мужем, то после этого она должна была произвести очищение огнем и водой: переступить через огонь и окатить себя водой, и только тогда она могла проводить обряд лечения.

Заговоры обычно передавались по наследству. Сущест­вует поверье, что их необходимо передать перед смертью, иначе 3. будет тяжело (как и колдун) умирать. До наших дней сохраняется запрет на передачу заговоров от млад­шей к более старшей по возрасту, так как в этом случае их использование не будет действенным. В русских деревнях как прежде, так и в наши дни большинство женщин знает один-два небольших заговора, обычно от детских болезней, например: «С гоголя вода, с ребенка худоба».

Во многих лечебных заговорах содержится обращение к Богу или христианским святым. Обычно заговоры начи­наются с зачина: «Стану, благословясь, пойду, перекрес­тясь…» — а в качестве закрепки используется концовка молитв — «Аминь».

Часто 3. являлась своеобразным аккумулятором «тай­ных» знаний какой-либо локальной традиции. Она прила­гала огромные усилия, чтобы старые женщины передавали именно ей неизвестные заговоры. Если 3. была грамотная, она нередко записывала заговоры. Авторитет владелицы такой заветной тетради был более высок, чем 3., сохраняю­щей заговоры в памяти.

Литература:

1. Максимов С. В. Нечистая, неведомая и крестная сила. СПб., 1994; 2. Попов Г. Русская народно-бытовая медицина. СПб., 1903.

Н. Мазалова