ХОРОВОД (КАРАГОД, КРУГИ, ТАНОК, «ХОДЕЧИ»)

Одна из форм праздничного развлечения молодежи, представляет собой коллективное движение по кругу или другими фигурами, сопровождающееся пением, речевыми диалогами, иногда сценическими действиями. X. водили на улице во время весенне-летних гуляний и в закрытом помещении, на поси­делках, в осенне-зимний период.

Основными исполнителями X. была молодежь. На гулянье вокруг X. всегда собирались зрители, которые внимательно следили за поведением участников, их симпатиями, прояв­ляющимися в выборе пары. В Архангельской и Олонец­кой губ. X. водила только холостая молодежь — девушки и Парни, достигшие брачного возраста. Парни, обычно дер­жавшиеся особняком во время вождения кругов, вступали в X. лишь по приглашению девушек и, как правило, ближе к завершению гулянья, с наступлением сумерек, когда боль­шая часть замужних женщин и девушек-подростков расхо­дилась по домам. В Центральной России в X. допускались также замужние женщины и женатые мужчины. Вместе с тем в некоторых локальных традициях (владимирской, ярославской) молодух и состоящих в браке не выбирали в центр X. для изображения сюжета, содержание песни разыгрывали только девушки и парни. На Дону и в южно­русских губерниях: Орловской, Курской, Смоленской — во многих X. участие принимали и молодожены, и пожилые селяне, и даже старики. В зависимости от местной тради­ции и типа хороводного действия для вождения X. собира­лось от двадцати — тридцати до двухсот — трехсот пар.

Повсеместно основная роль в X. принадлежала девушкам. В больших селениях, а также во время многолюдных празд­ников для вождения X. девушки объединялись в несколько групп в зависимости от возраста: взрослые (18—20 лет), по­моложе (16—18 лет) и подростки (13—16 лет). В X. обычно выделялись один или два человека, которые лучше других пели или знали хороводные песни, их называли «хороводни­цами», «запевалами». Нередко от их инициативы зависел выбор и последовательность сюжетов X. В некоторых мест­ностях X. могли возглавлять пожилые женщины. Для участ­ников X. было важно не столько хорошо петь, сколько

Уметь себя держать. В народных представлениях это выра­жалось в плавной поступи, сдержанности и красоте дви­жений, спокойном выражении лица. Девушка должна была ходить в X. «как пава», а взглянуть на своего партнера могла только по окончании песни.

Для вождения X. молодежь надевала свои лучшие празд­ничные наряды, причем в течение дня девушки меняли их несколько раз (см. Гулянье). Для X. были существенны та­кие детали костюма, как пояс и платок-ширинка. Иногда с их помощью соединялись руки в хороводных движениях. В средне — и южно-русской хороводной традиции платок был непременным элементом разыгрываемого действия.

С точки зрения характера движения различались Х.-пляс — ки, Х.-игры и X.-шествия. Для первых типична четкая орга­низация регулярно повторяющихся ритмических движений (дробей ногами, взмахиваний руками, хлопков в ладоши), образующих танец, которые, однако, не лишены импрови­зации у отдельных исполнителей. Как правило, это быстрые X., которые могли исполняться по кругу и «змейкой».

Х.-игры и X.-шествия по темпу исполнения медленные. В них участники нередко соединялись в пары; траектория движения могла представлять собой круг, ломаные, извиваю­щиеся или переплетающиеся линии. X.-шествия, или про­цессии, сопровождались протяжными лирическими, а также обрядовыми песнями, если X. являлся составной частью ритуала (обычно встречи весны и троицко-семицкого цикла).

В X.-играх происходило «разыгрывание» песни. В зависи­мости от сюжета либо все участники одновременно иллюст­рировали события, упоминаемые в песне, при этом двига­лись по кругу или двумя противостоящими группами, либо поющие передвигались по кругу, внутри которого «персо­нажи» изображали содержание песни.

В некоторых северно-русских традициях — архангель­ской, олонецкой, новгородской, псковской, тверской — X. начинались «наборной» песней, а заканчивались «разбор­ной», или «разводной». «Наборная» песня сопровождалась выбором пары, как, например, в тверской «наборной» песне:

По лужкам трава расстилается, Что за травушка, за муравушка! Что за молодцы разудалые! Что за девица, раскрасавица! Я тебя люблю, в хоровод беру, В хоровод беру красну девицу, Красну девицу за себя возьму.

«Разводные» песни, являвшиеся формой благодарности за участие в X. и прощания, нередко заканчивались поцелуем Пары. После них обычно начинались пляски.

В разных местностях X. различались по стилю испол­нения. Так, для северно-русских X. характерна строгость и сдержанность движений, отсутствие плясового начала. Типичными здесь были хороводные игры и «ходечи» — мед­ленное торжественное хождение пар колонной под про­тяжные песни. Девушки приглашали в «ходечи» ребят. На гулянье Х.-игры и «ходечи» могли проводиться одновремен­но, а участники переходить от «ходечей» к X.-играм. Сред­нерусские X. менее строгие, чем северные. Их отличали более свободные и разнообразные движения как при разы­грывании песен внутри круга, так и при хождении участни­ков цепочкой. Еще большей подвижностью и непринужден­ностью движений, наличием плясового элемента характери­зовались X. юго-западных и южных губерний: Смоленской, Орловской, Курской, Воронежской. Здесь в хороводных пес­нях преобладали напевы среднего и быстрого темпа.

Особой самобытностью отличалась хороводная традиция Курской губ., где были широко распространены «танки» — X. без игрового элемента. Известны как медленные, в виде торжественных процессий, так и плясовые. Сюжеты кур­ских таночных песен очень часто содержали величание не одной, а нескольких пар:

На небе четыре месяца, Четыре ясные и прекрасные. Как первый месяц взошел Да Иванушка… На небе четыре зореньки, Четыре ясные и прекрасные. Как первая зорюшка взошла Да Марьюшка…

Так же припеваются еще три мужских и женских имени.

Здесь же были распространены «карагоды» — массовые пляски парами по кругу под инструментальное сопровожде­ние. Музыканты, стоявшие внутри круга пляшущих, играли на дудках, жалейках (рожках), скрипках.

X. — синкретический вид народного искусства, то есть одновременно соединяет в себе музыкальный, словесный и пластический элементы. Кроме того, в X. игрового типа значительное место занимало драматическое начало. Повсе­местно наиболее популярными были Х.-игры. Их тематика достаточно разнообразна. Во многих из них использовался мотив той или иной крестьянской работы. Среди X, изобра­жавших трудовые процессы, самыми распространенными были «А мы просо сеяли», «Кто с нами пашенку пахати», «Посеяли девки лен», «Как же мне, матушка, белый ленок сеять», «А на горе мак», «Перевейся, яр-хмель, на нашу сто­ронку», «Мы капустоньку пололи, приговаривали», «Варенье пива» и т. п. Тематику этих X. назвать производственной можно лишь условно, так как, несмотря на упоминание в песнях различных этапов трудовых процессов, во многих из них присутствует тема брака, которой нередко заверша­лась песня, например:

Кто с нами, кто с нами пашенку пахати, кто с нами?

Мы с вами, мы с вами пашенку пахати, мы с вами!

Кто с нами, кто с нами жито рассевати, кто с нами?

Мы с вами, мы с вами жито рассевати, мы с вами!

Кто с нами, кто с нами сына женити, кто с нами?

Мы с вами, мы с вами сына женити, мы с вами!

X. такого типа исполняли в основном в начальный период молодежных гуляний — в сроки от Пасхи до Троицы.

Непосредственно брачная тематика в различных ее аспектах была свойственна для хороводных игр, которые разыгрывали во время праздничных гуляний с Троицы до Петрова дня. Во многих X. этого периода совершалось при — певание сложившихся пар, а также величание и тех и дру­гих. В них изображалась встреча парня и девушки, называв­шихся царевичем и царевной, голубем и голубкой; заверша­лись эти X., как правило, поцелуем пары.

За тынью, за тынью? За тынью, за рицькою быстрою, ‘За тынью, за рицькою быстрою

Загоню, загоню, загоню я голубя с голубкою,

Голубка, голубка, голубка у нас Настасьюшка,

Сизая, сизая, сизая у нас да Ивановна,

Голубь-от, голубь-от, голубь-от у нас да Сергеюшка,

Сизой-от, сизой-от, сизой-от у нас да Петрович,

Стритятся, стритятся, стритятся оне да поклонятся,

Свидятся, свидятся, свидятся оне да поцелуются,

Нередко в хороводных песнях звучали темы выбора жениха между малым, старым и ровней, выбора невесты между вдовой и девушкой, старой бабой и девицей, а также между боярской, купеческой и крестьянской дочерьми. В ряде X. красноречиво рисовалось противопоставление девичьей и женской жизни, а также семейные отношения, зачастую в шуточном изображении: одурачивание глупого Мужа женой или наказание непокорной жены мужем.

По способу построения хороводные песни делятся на три группы. Сюжет первой группы песен — диалогических — от начала до конца строится в виде диалога или вопросов и ответов. В таких случаях X. обычно исполнялся двумя ря­дами участников, поочередно наступающими друг на друга. Участвующие в X. нередко делятся по половому признаку: ряд девушек и ряд парней. Типичными для них являются песни «А мы просо сеяли», «Бояра»:

— Цяревна-ягода, нас пусти в город, нас пусти в красен!

— Бояра, бояра, вам пошто в город, вам пошто в красен?

— Цяревна-ягода, нам девиц выбирать, красавиц

Смотрить.

— Бояра, бояра, у нас девушки-малоросточки, малы

Выросли.

— Цяревна-ягода, сполна выросли, сполна выросли.

— Бояра, бояра, и даров у нас нет, и даров у нас нет.

— Цяревна-ягода, а дары-те в торгу, у торговово.

— Бояра, бояра, у нас денёг-то нет, у нас денёг-то нет.

— Бояра, бояра, вам которая, вам которая?

— Цяревна-ягода, нам Настасья-душа, Никаноровна.

Песни второй группы состоят из двух или более частей, практически одинаковых в словесном оформлении и отли­чающихся лишь персонажами, к которым обращается герой (или героиня) песни, а иногда и наоборот. Чаще всего это «батюшка», «матушка» и «милый» или «свекор», «свекровь» и «молодой муж», например:

Ты зоря вечёрная да ты игра весёлая. Ты игра весёлая да хорошо разыгралась. Хорошо разыгралась да у ворот постукалась. У ворот постукалась да за кольце побрякалась. За кольце побрякалась да за кольце золотое. За кольце золотое, да у ворот свекра стоит. У ворот свекра стоит да от игры домой зовёт. От игры домой зовёт да от игры весёлые. От игры весёлые да от зори вечёрные. От зори вечёрные, да не доиграна игра. Не доиграна игра да не допета писёнка…

Далее в песне говорится о приходе свекра и, наконец, мила дружка, после чего оказывается «допета писёнка».

В песнях третьей группы разрабатывается драматический сюжет. В них обычно поется о встрече парня и девушки, о ссорах и примирении пары, о разлуке любящих:

Что кругом города царева Да тут ходил молодец-царевич, Да он искал своее царевны. Да не моя ли то царевна Да середи двора стояла, Да сафьяным цоботом шшолкала, Да золотым перстнем сияла. Да есть по правоёй по руцке Да есть отворены вороты. Да ты пожалуй, барин, в город, Да ты ударь-ко целом боярам, Да ты боярыне пониже. Да посодвиньтеся поближе, Да обоймитесь поплотняе, Да поцелуйтесь помиляе. Да ты бери-ко ее за руцку Да поведи-ко ее на волю. Да ты поставь-ко в место иную, Да расхорошую, баскую.

Помимо любовной тематики в песнях такого типа нередко встречается изображение семейной жизни. Сцены бытового характера иллюстрируются действиями хороводников внутри круга, так же как и в случае с песнями второй группы.

Дошедшие до нашего времени формы X., по мнению исследователей, сложились достаточно поздно — в XVII в.

Генетически X. связаны с обрядовой культурой. Постепенно отделившись от обрядов, они тем не менее вплоть до начала XX в. во многом сохраняли прежнюю тематику, поэтиче­ские образы, мелодику, склад стиха и строфическую струк­туру, специфику исполнения. О связи X. с обрядовой прак­тикой свидетельствует, например, тот факт, что в некоторых локальных традициях хороводную пару в весенне-летний пе­риод составляли покумившиеся в Семик; и хотя это кумов­ство признавалось действительным только на десять дней после Семика, кумушки оставались подружками во всех X.

До начала XX в. X. как одна из составляющих входил в некоторые календарные обряды, как правило девичьи или женские. В Тобольской губ., например, в Троицу устраива­ли X. с «березкой». Для него готовили деревце — березку с двумя вершинами, которые свивали венком, из двух веток делали «руки», а сверху надевали кокошник или платок, затем кофту, юбку и фартук. «Березку» украшали бусами и цветами. Затем под юбку становилась девочка лет десяти — двенадцати, бойкая и хорошая плясунья. Вокруг движущейся «березки» парни и девушки заводили X. под протяжные песни. «Березка» в это время медленно ходила по кругу.

Во Владимирской губ. был известен молодежный троиц­кий X. «водить колосок», или «завивать колосок», который водили девушки и молодицы, а парни, старики и старухи Сопровождали их. Участницы, встав парами лицом друг к другу, сцепляли руки «в замок» и, плотно сдвинувшись, создавали живую дорожку из рук. «Колосок» — одетая в праздничный сарафан и украшенная лентами девочка лет двенадцати — шла по этой воздушной дорожке из рук. Пара, по рукам которой проходил «колосок», перебегала и становилась впереди всего ряда. Во время этого шествия все пели: «Пошел колос на ниву, на белую пшеницу». Так участницы доходили до поля с озимой рожью и «колосок» сходил с рук в колосившиеся посевы. Затем девочка сры­вала горсть колосьев, бежала в село и бросала их у стены церкви. Оставшиеся в поле продолжали X.: один ряд на­ступал на другой по очереди, а затем пары одна за другой пробегали под поднятыми руками стоящих пар. При этом участницы пели: «Перевейся яров хмель на нашу сто­ронку…» Очевидно, что в этом обряде особенности X. свя­заны с древним земледельческим обрядом, направленным на обеспечение урожая.

В западной и юго-западной традиции некоторые X. диа­логической формы (типа «А мы просо сеяли») в весен­ней обрядности выполняли функцию «закликання весны». Изображение противоборческих отношений в этих песнях, как и исполнение X. парнями и девушками, по мнению исследователей, свидетельствует об их соотнесении со сва­дебной тематикой, а также позволяет связать их происхож­дение с весенними молодежными инициациями, то есть обрядами посвящения.

Во многих местностях у русских слова «хоровод», «кружок», «танок» имели также более широкое значение — «гулянье».

Литература:

1. Бачинская Н. Русские хороводы и хороводные песни. М; Л., 1951; 2. Всеволодский-Гернгросс В. Н. Крестьянский танец // Кре­стьянское искусство СССР. Вып. II. Искусство Севера. Пинежско — Мезенская экспедиция. Л., 1928; 3. Громыко М. М. Традицион­ные нормы поведения и формы общения русских крестьян XIX в. М, 1986; 4. Кукин А., Лапин В. К проблеме русских хороводов // Народный танец. Проблемы изучения. Сб. науч. трудов. СПб., 1991; 5. Руднева А. В. Курские танки и карагоды. М., 1975.

Е. Мадлевская

Ч