СВАДЬБА

Комплекс обрядовых действий, направленных на заключе­ние брака и создание семьи.

Свадебный ритуал состоял из трех этапов: предсвадеб­ного, собственно С. и послесвадебного. Предсвадебный этап включал в себя сватовство, сговор, девичник, молодешник. Это обряды, во время которых решались вопросы, связан­ные с подготовкой С, выстраивались экономические отно­шения между желающими породниться семьями, утвержда­лось окончательное решение о С. и, кроме того, постепенно начинался процесс перерождения девушки и парня в катего­рию взрослых, находящихся в браке людей. Продолжитель­ность этого этапа могла быть различной (от десяти дней до двух месяцев) и зависела от времени сватовства и време­ни венчания, а также материальной готовности семей к С. В течение всего предсвадебного периода, а особенно после сговора, в семьях жениха и невесты шли хозяйственные приготовления к С. Невеста и ее родственники были заняты подготовкой приданого и подарков для жениха и его родни. Родители жениха — приготовлениями к главному застолью: Свадебному пиру в их доме.

Второй этап, собственно С, состоял из обрядов, которые начинались в день венчания и заканчивались через три дня. Он включал в себя обряды венчального утра, выезд жениха за невестой (свадебный поезд), венчание, свадебный пир, Брачную ночь, пир второго и третьего дня С. Эти обряды яв­лялись формой правового и физического скрепления брака, а также способом включения молодоженов в новую социо — возрастную категорию, в том числе средством единения молодой женщины с новой семейно-родственной группой, и средством единения семей.

Третий этап, завершавший С, объединял обряды, в ходе которых новобрачные утверждались в своем новом статусе Мужа и жены, а их семьи в статусе свойственников. Главны­ми среди них были хлибины, а также обряды, выходившие

За рамки собственно свадебного ритуала, но к нему примы­кавшие, прежде всего чествования молодоженов (см. Моло­дожены).

Перечисленные обряды свадебного ритуала считались обязательными. Они формировали каждую С, должны были следовать друг за другом в порядке, определенном тради­цией. Исключение хотя бы одного из них или изменение последовательности свадебного ритуала воспринималось как нарушение «правильного» пути брака, как незавершенность события и поэтому указывало на его несостоятельность. На­ряду с этим во время С. проводилось множество действий, утвержденных традицией, но необязательных к исполнению, так называемых факультативных. Они могли, в зависимости от обстоятельств жизни семей, дети которых вступали в брак, исполняться или отсутствовать. По народному мнению, их неисполнение никак не могло повлиять на конечный результат — заключение брачных отношений. К такого рода обрядам относились например, смотрины невесты, погляды (см. Сватовство), посещение невестой посиделки (см. Девич­ник), встреча невестой поезда жениха за околицей деревни, укрывание невесты от жениха в венчальное утро, проверка девственности невесты путем сажания на квашню и т. д.

Свадебный ритуал на всей территории расселения рус­ского народа строился по одной схеме и включал в себя в обязательном порядке все основные обряды. Их названия в локальных традициях могли быть различны, но содержа­ние, внутренний смысл и основные действия участников оставались одинаковыми для всех русских. В то же время он характеризовался большой вариативностью. Особенно это заметно при сопоставлении свадебных обрядов северно-рус — ских губерний Европейской России и южно-русских. Так, для С. крестьян Воронежской, Орловской, Курской, Тамбов­ской и других южно-русских губерний был характерен так называемый каравайный обряд, который занимал значитель­ное место в ритуалах предсвадебного и собственно свадеб­ного этапа. В то же время на Русском Севере хлеб хотя и использовался в отдельных эпизодах С. в качестве важного атрибута, но действия с ним не переросли, как это произо­шло на юге, в самостоятельный обряд. В деревнях северной России большое развитие получил банный обряд (см. Баня невесты), почти неизвестный в южно-русских селах. Для северно-русской С. были характерны: прощальные разъезды невесты по родным, разработанная форма девичника, при­читания невесты, которые сопровождали все обряды пред­свадебного этапа, действия, совершаемые с косой невесты (см. Расплетание косы). В южно-русской С. все это хотя и имело место, но не было столь ярко выражено.

Вариативность свадебного ритуала была заметна не толь­ко в пределах двух основных историко-этнографических областей, населенных русскими, с ней можно было столк­нуться не только в границах нескольких губерний или даже одной, это явление наблюдалось и в пределах одного уезда. Н. Четверухин, автор очерка о быте жителей Кадников — ского у. Вологодской губ., писал в 1860-е гг., что «свадебные обыкновения… в каждой почти волости бывают более или менее различны <…> Тут поются те причоты и соблюдаются те обряды, которых там не бывает, или заменяются они дру­гими» (9, с. 473). Локальное своеобразие свадебному ритуа­лу придавалось за счет факультативных обрядовых дейст­вий, тогда как основа его оставалась общей для всех рус­ских. Недаром тот же Н. Четверухин, удивляясь различиям С. в разных деревнях одного уезда, утверждал в то же вре­мя: «Но все-таки общий состав свадебной церемонии везде одинаков, везде главные свадебные обряды и причоты сход­ны между собой» (9, с. 473).

Впечатление локального многообразия свадебного ритуала создавалось и благодаря многообразию терминов, которые использовались для обозначения одного и того же обрядово­го действия, мелких эпизодов свадьбы, главных и второсте­пенных действующих лиц, материальных атрибутов, пищи, то есть всего того, что связано с брачной церемонией.

Русская С, в том виде, в котором она существовала в XIX в., производила впечатление яркого, насыщенного обрядностью зрелища. Она представляла собой своеобразный многоактный спектакль со своими главными и второстепен­ными действующими лицами, насыщенный драматургией, фольклорными текстами. Происходила в присутствии зрите­лей — населения той деревни, где праздновалась С, могла одобряться общественным мнением или, наоборот, вызывала недовольство собравшихся. С. была одновременно радост­ной и печальной, голосистой и торжественно молчаливой. Печалью был окрашен начальный период С, когда невеста готовилась к превращению в замужнюю женщину, то есть своему переходу в иную социовозрастную категорию, что на мифологическом уровне рассматривалось как своего рода умирание девичьей души. Период всеобщей радости начинал­ся с кульминационной точки свадьбы: венчания в храме, про­исходившего в обстановке особой торжественности. Радость и ликование усиливались после брачной ночи, когда, по на­родным представлениям, заканчивался переходный период и рождались женщина и мужчина — молодой и молодуха.

Органично в свадебное действие включался разножанро­вый фольклор, он придавал обрядам многоголосный эмоцио­нальный характер. В ходе С. исполнялись специальные сва­дебные песни, причитания, произносились разнообразные словесные формулы, рифмованные речения, стереотипные или импровизационные. Фольклорные тексты имели опре­деленное обрядовое назначение и были четко закреплены за Свадебными чинами или их группами. Наибольшей словес­ной активностью отличались сваты, дружка, невеста, которая на протяжении всего предсвадебного периода произноси­ла немало причитаний речитативного характера, а также девушки — подруги невесты, которые играли роль хора, вступали с невестой в диалог, величали или корили в осо­бых песнях жениха, невесту, всех участников С.

Русский свадебный ритуал строился на религиозно-мифо- логической основе. Она представляла собой сложную конта­минацию мифологических представлений древности с идеями христианской религии. Венчание в храме, рассматривавшееся народом как великое таинство неразрывного соединения молодых людей перед лицом Бога, не препятствовало про­ведению чисто языческого обряда «сводов» молодых, то есть их связыванию полотенцем «на веки вечные, на годы дол­гие» около печи — ритуального языческого центра дома. Христианский мотив получения у родителей благословения на брак сочетался с обращением разрешить брак ко всем давно умершим предкам семьи: «дедам», «родителям». Сва­дебные церемонии обязательно включали в себя обряды магической защиты всех действующих лиц, и прежде всего невесты и жениха, от порчи, а также обряды, нацеленные на обеспечение будущего потомства. Большая часть обрядов, как оберегающих, так и продуцирующих, носила ярко выра­женный языческий характер. В то же время люди не отка­зывались и от помощи христианского Бога, Божьей Матери и святых угодников: читали православные молитвы, вклю­чали их имена в тексты старинных заговоров, произносимых дружкой, и в причитания невесты, использовали как защит­ные средства ладан, крест, святую воду.

Свадебный ритуал, известный нам в основном по мате­риалам XIX — первой четверти XX в., сложился, как пред­полагают ученые, к XVI в. на базе общеславянского свадеб­ного обряда. В письменных источниках этого времени дается краткое описание С. с употреблением привычных терминов: С, венчание, жених, невеста, сваты. Сохранились также ста­ринные миниатюры и рисунки, на которых изображены сва­дебные пиры и брачные обряды. В XVI в., судя по отобра­жению княжеских брачных церемоний: С. дочери Ивана Ш с князем В. Холмским в 1500 г., великого князя Московско­го Василия III и Елены Глинской в 1526 г., князя Андрея и Ефросиньи в 1533 г. и др., уже наметились основные этапы свадебного ритуала, определилась номенклатура свадебных чинов и их функции, сложилась терминология обряда, появи­лась особая свадебная одежда, пища, атрибутика, свадебный фольклор. В XVII в. народный свадебный обряд был уже бы­товой нормой. Все делалось, по словам летописцев, «как иста — ри уряжено», «по старому обычаю», «как прежде велось».

Литература:

1. Бернштан Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общи­ны XIX — начала XX в. Л., 1988; 2. Бернштам Т. А. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян. Учение и опыт церкви в народном христианстве. СПб., 2000; 3. Зорин Н. В. Рус­ский свадебный ритуал М., 2001; 4. Кагаров К Г. Состав и проис-

Хождение свадебной обрядности // Сб. МАЗ. JL, 1929. Т. 8; 5. Кос­томаров Н. И. Очерки домашней жизни и нравов русского народа в XVI и XVII столетиях М., 1992; 6. Котошихин Г. О России в цар­ствование Алексея Михайловича. СПб., 1840; 7. Лещенко В. 10. Семья и русское православие (XI—XIX вв.). СПб., 1999; 8. Логи­нов К К Семейные обряды и верования русских Заонежья. Петро­заводск, 1993; 9. Макашина Т. С. Свадебный обряд // Русский Север: Этическая история и народная культура. XII—XX века. М., 2002; 10. Макашина Т. С. Свадебный обряд // Русские. М., 1997;

11. Рабинович М. Г. Очерки этнографии русского феодального го­рода. Горожане, их общественный и домашний быт. М., 1978;

12. Сумцов Н. Ф. О свадебных обрядах, преимущественно русских. Харьков, 1861; 13. Этнография восточных славян. Очерки традици­онной культуры. М., 1987.

И. Шангина