СТАРЕЦ

Человек, как правило, пожилой, в русской православной традиции достигший высокой степени религиозного подвиж­ничества, обладающий даром прозорливости, опытный ду­ховный наставник.

В монастыре С. брал под свое духовное руководство мо­лодых иноков, иногда мирян, которые создавали вокруг него своего рода окружение. С. (одного или нескольких) обычно избирали сами иноки из наиболее опытных, прошедших не­легкий путь монашеского подвижничества. С. не занимал административных должностей, не имел священнического сана (то есть не являлся иеромонахом). Администрация оби­тели, в первую очередь настоятель, вела сугубо хозяйст­венную и управленческую деятельность, а С. признавался избранником Божиим, воплощающим живой образ святости. С. (в отличие от старицы) мог принимать исповедь, хотя часто в монастыре существовала особая должность — ду­ховник, который обычно не стремился влиять на само­совершенствование монахов, чтобы не мешать С. Такой вид старческого руководства существовал, например, в Оптиной пустыни. В некоторых монастырях практиковалось совмеще­ние духовного руководства с пастырством, когда С, будучи духовным наставником, имел административную должность в монастыре, священнический сан. В России XVIII—XIX вв. этот вид старческого руководства встречался редко и был представлен деятельностью архимандрита Паисия Величков- ского (1722—1794), с именем которого связан подъем стар­ческого движения в конце XVIII в. Монастырская жизнь без старческого окормления (наставничества) в народе призна­валась духовно неполноценной.

С. называли также и отшельников, живших вне монасты­ря. Они могли быть иноками, уходившими от «обмирщенной» монастырской жизни к уединению в «пещере» либо (с не­сколькими единомышленниками) в пустыни, скиту. С. име­новались и «монашествующие в миру», то есть верующие, не принявшие монашеский постриг, но ведущие подвижни­ческий образ жизни подобно иноку-отшельнику. Они удаля­лись от «мира» в землянки или маленькие избушки на краю деревни, а также в лес. Жилище мог построить сам отшель­ник, кто-либо из его родственников, иногда — сельская об­щина, а случалось — и богатый благотворитель (помещик, купец). Полная изоляция и аскетический образ жизни позво­ляли С. всецело посвящать себя духовному совершенство­ванию и достигать высот подвижничества. В народе такие отшельники славились даром целительства, особой прозорли­востью, некоторые из них брали под свое руководство веру­ющих мирян. С.-миряне происходили из разных социальных слоев, в том числе и из крестьян; например, в начале XX в. старец Гефсиманского скита Троице-Сергиевой лавры Варна­ва был из крепостных крестьян Тульской губ. Известны С. из белого (приходского) духовенства, например на рубеже XIX— XX вв. — Иоанн Кронштадтский. С. привлекали множество паломников, которые, не порывая с официальной церковью, образовывали вокруг С. неформальные общины.

С. считали, что в основе духовного руководства должны лежать требования христианской аскетики. Опираясь на опыт отцов церкви, С. выработали свою собственную систе­му так называемого духовного делания, то есть духовного совершенствования личности, высшей целью которой явля­лось «обожение» (особое состояние мистического соедине­ния с Богом). «Обожение», воплощенное в образе С.-по — движника, было идеалом православной святости в народном сознании.

Первым шагом в восхождении к Богу являлось очищение от страстей и искушений с помощью старческого воспита­ния, которое строилось на принципах послушания и смире­ния. Духовному чаду (воспитаннику, послушнику) полагалось полностью поручить себя С. и никогда не доверять своему сердцу, отсекать свою волю, в которой видели стену, стоя­щую между ним и Богом. Подтверждением отречения от своей воли было так называемое откровение помыслов — исповедование С. каждого своего шага, мысли.

Наряду с послушанием и смирением непременным усло­вием освобождения от душевной слабости было искусство молитвы. Особо важное значение имела постоянная, или умная, молитва: беспрестанное повторение в уме: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!» — с помощью регулирования и сдерживания дыхания. Эта своеобразная медитативная техника позволяла достигать особого состоя­ния, в котором молящийся «сподоблялся» видений и про­зрений.

В целом старчество, как монашество и духовенство, не принадлежало к явлениям собственно народной культуры, скорее — к культуре церковной. Но через массовое палом­ничество к С. во многом осуществлялось религиозно-нравст — венное воспитание народа, да и сам институт старчества по­полнялся за счет народных представителей. Все это делает старчество явлением русской духовной жизни.

Старческое окормление — это двусторонние отношения между духовным отцом и духовным чадом: с одной стороны, послушание, искренность и смирение сына перед отцом, а с другой — сердечность и справедливая строгость С. Долг духовного руководства налагал на С. большую ответствен­ность и требовал и от него самого духовного совершенства, терпения и смирения в отношениях с иноком. Отношения предполагали различную степень подчинения своей воли духовному отцу. От полного послушания (характерного для готовящихся к пострижению в монахи) до однократного или многократного, но редкого обращения по конкретному во­просу, связанному с духовной или житейской сферой (что характерно для благочестивых мирян). Как правило, С. имел не только богатый духовный, но и практический опыт в решении житейских проблем, умел толковать Священное Писание, много путешествовал к святым местам. Посети­телям давал нравственные советы, беседовал на религиоз­ные темы. Широкое распространение имела практика стар­ческих наставлений по переписке. Поучения С. следовало бесприкословно выполнять, так как считалось, что он обла­дал даром провидения, стяжал благодать Духа Святого и вы­ражал волю Господа. В народном сознании все это ставило С. в один ряд со святыми и принципиально отличало стар­ческое окормление от традиционного духовного водительст­ва священниками.

Практика духовного наставничества появилась на Руси вместе с христианством, но развивалась неравномерно, пере­живая спады и подъемы. Широко известны великие С: Сер­гий Радонежский (XIV в.), Нил Сорский (XV в.). Сино­дальный период истории русской церкви (1721—1917) был отмечен угасанием традиций старческого воспитания, лишь в некоторых обителях и небольших скитах сохранилась прак­тика строгого подвижничества под руководством С. (на Печо­ре и в других северных областях). В начале XVIII в. старчест­во возродилось в деятельности глинских, санаксарских С, а в конце XVIII в. набрало силу благодаря трудам С. Паисия Величковского и его учеников. В XIX в. старчество воскресло во многих обителях: в Киево-Печерской, Троице-Сергиевой, Псково-Печерской лаврах, Оптиной и Глинской пустынях, Саровском, Валаамском, Серафимо-Дивеевском женском мо­настырях. Традиция старческого руководства представлена деятельностью знаменитых прп. Серафима Саровского, Амв­росия Оптинского, С.-настоятеля Валаамского монастыря о. Дамаскина, старицы-игуменьи Крестовоздвиженского Бе — левского монастыря м. Павлины и многих других.

Термин «С.» обретает сугубо духовное значение во вто­рой половине XVIII в., а в XIX в. словом «старчество» стали обозначать высшую степень духовного наставничества, род монашеского призвания, ставшего явлением русской исто­рии. Ранее С. называли старших по возрасту или положе­нию монахов, а также именовали и строителей монастырей,

И распорядителей работ, и начальствующих над какими-либо монастырскими службами (больничными, поваренными, пе — каренными, мельничными, огородными и др.)- В древнерус­ских монастырях для управленческой работы имелась адми­нистративная должность — «соборный старец» (обычно их было двенадцать).

Литература:

1. Громыко М. М., Буганов А. В. О воззрениях русского народа. М, 2000; 2. Великие русские старцы XX в. М., 2001; 3. Сет. Игна­тий Брянчанинов. Письма о подвижнической жизни. Минск, 2001; 4. Кучумов В. А. Русское старчество // Монашество и монастыри России. XI—XX века / Отв. ред. Н. В. Синицына. М., 2002; 5. От­кровенные рассказы странника духовному своему отцу. Издатель­ская группа Свято-Троице-Серафимо-Дивеевского женского мона­стыря (б. м., б. г.); 6. Русские. М, 1997; 7. Смолич И. К, Жизнь и учение старцев / Русское монашество. М., 1997; 8. Митр. Трифон (Туркестанов). Древнехристианские и оптинские старцы. М., 1996; 9. Христианство: В 3 т. М., 1995. Т. 2.

Е. Федорова