ШИРИНКА

Девичий ручной платок.

Представляла собой небольшое полотнище (размером 46 х 46 см и 55 х 60 см) льняной, реже хлопчатобумажной ткани, украшенное вышитым или тканым орнаментом, бах­ромой и кружевом. В быту крестьян и небогатых горожан северных и центральных губерний Европейской России Ш. являлась необходимой частью девичьего приданого и счи­талась обязательной принадлежностью праздничного кос­тюма девушки брачного возраста. Девушка, отправляясь на Гулянье, держала ее в правой руке или затыкала за пояс сарафана. Ш. никогда не использовалась в утилитарных целях. В словаре архангельских народных говоров дается ее описание: «Ширинка — бумажный цветной платок, кото­рый крестьяне по праздникам носят в руках в виде носо­вого платка, хотя для этой надобности и не употребляют» (5, с. 192).

Материалы по крестьянскому быту говорят о том, что Ш. — своеобразный маркер девушек брачного возраста. В Московской губ. таких девушек даже называли «ши — рёнками». Ш. вручали девушке в тот день, когда она, достиг­нув брачного возраста, первый раз отправлялась на моло­дежное гулянье в роли «девки на выданье». По обычаю, рас­пространенному в Вологодской губ., в Пасху, перед началом весенне-летних гуляний молодежи, устраивались шествия девушек брачного возраста — своеобразное представление деревенскому сообществу будущих невест (см. Смотры невест). Нарядно одетые девушки в течение трех — пяти часов ровными рядами, хореографическим шагом, с пением песен двигались по улице, собирая огромное количество зрителей. В первых рядах шли «первогодки», то есть те, кто впервые был допущен на молодежные гулянья. Каждая девушка несла в руках расшитую Ш. так, чтобы ее видели все зрители. Она зажимала ее между сомкнутыми ладонями под грудью, время от времени взмахивая ею в сторону зри­телей. Ш. в этом ритуале выступала как символ «взрос­лости» девушки, усвоившей, как пелось в песнях, «хитро-
мудро рукодельице», то есть весь круг обязательных для женщины знаний, и поэтому готовой вступить в брак. Ука­зание на то имеется и в старинных свадебных песнях: «Ведь невеста твоя выросла, / Дорогие ширинки вышила» — и на­оборот: «У меня дочь не выросла, / Русая коса не отро — щенная, / Белое лицо не наполнилося, / Шитые ширинки не вышиты» (6, с. 6). Косвенным указанием на то, что имен­но Ш. была атрибутом девушки, являлся свадебный обычай отсылать рваную ширинку родителям новобрачной, если обнаруживалось, что невеста утратила девственность до Свадьбы. После замужества уже нельзя было включать Ш. в свой костюм.

Ш., будучи символом девушки, широко использовалась во время свадьбы, оформлявшей переход ее из девичьей поло­возрастной группы в категорию замужних женщин. В ходе свадебного ритуала Ш. неоднократно передавались от невес­ты к жениху и его семье. Такие Ш. назывались «подаваль­ными». Первый раз парень просил у девушки Ш. в день, когда получал у нее разрешение на сватовство. Отказ в по­дарке рассматривался как несогласие на сватовство парня.

Ай, во поле липынька стояла, Под липою бел шатер, В том шатре стол стоит, За тем шатром девица, Шьет ширинку золотом, Нижет узду жемчугом… «Не по мне ли ширинка, Не моему ли коню уздечка?» Не по молодцу ширинка, Не по твоем коне уздечка… —

Пелось в старинной свадебной песне.

После сватовства Ш. «подавалась» родителям жениха на рукобитье — сговоре, оформлявшем окончательное решение о свадьбе, как знак «нерасторжимости взятых обязательств». Следующая ее передача происходила утром в день венчания. Ш. получали от невесты жених и приехавшие со свадебным поездом дружка с двумя поддружьями. Жених затыкал Ш. за пояс, а дружка и поддружья прикрепляли ее к шляпе. После венчания и брачной ночи молодуха одаривала Ш. всех взрослых родственников мужа. Каждый родственник, полу­чая подарок, должен был спросить имя и отчество молодухи, выпить чарочку вина, которую она ему предлагала, и, выте — рев Ш. губы, поцеловать молодуху. В последний раз Ш., называемая уже «блинником», передавалась тещей своему молодому зятю с пожеланием любить «свою ярочку» в день Хлибин — заключительного обряда свадебного ритуала.

Для понимания смысла обрядовых действий с Ш. важно то, что происходит именно передача, а не обмен дарами между семьями невесты и жениха. Девушка, передавая же­ниху Ш., вручала ему знак своего девического состояния, символически отказываясь от своей девичьей доли, а жених принимал ее дар. В результате девушка и парень приобре­тали новый статус — мужа и жены, а вместе с этим полу­чали и общую долю. В ритуале передачи Ш. родственникам мужа акценты расставлены несколько иначе: на первый план выходит желание-просьба молодухи, отказавшейся от девичьей доли, получить свою часть от общей доли ее новой семьи. Недаром во время этого ритуала родне мужа полага­лось выспрашивать ее имя, имя и отчество ее родителей, место, где она родилась.

Ш. в свадебном обряде выступала также как предмет, символически связывающий жениха и невесту в единое целое. Это наглядно происходит в обряде венчания, во время которого жених и невеста стояли около аналоя на расстеленной Ш. — подножнике. В некоторых церквах под ноги врачующимся выкладывалось два подножника: один от семьи невесты, другой, поверх первого, от семьи жениха. Н. Головин — информатор Русского географического обще­ства, описывая в 1853 г. свадьбу в г. Белозерске, писал: «Жениха и невесту ставят в церкви на постланный плато­чек, как символ их единодушия и любви супружеской». При этом подножник давал, по поверью, первому вступившему на него главенство в семейной жизни. Использование Ш. для объединения родственников, получения главенства в семье прослеживается и в некоторых других обрядовых действиях, например в обряде, исполнявшемся в Вологод­ской губ. перед поездкой в церковь. Сваха жениха, прибыв­шая в дом к невесте, по обычаю, должна была обменяться со свашкой невесты прикрытыми Ш. пирогами. Это рас­сматривалось крестьянами как установление родства двух групп до этого чужих людей.

Ш. были известны русским давно. Первые сведения о них относятся к XVI в. О Ш. писал С. Герберштейн в книге «Записки о московитских делах» (1526), а также А. Олеарий в «Описание путешествия в Московию», посетивший Мос­ковское государство в 1630-е гг. О Ш. рассказывается в «До­мострое» — памятнике русской письменности второй поло­вины XVI в., упоминание о них встречается во множестве документов XVII — начала XVIII в.: в описях приданого, в перечне даров, подносимых церквам и монастырям, в су­дебных делах. Судя по этим документам, Ш. так же как и в XIX в., использовались в основном в ритуальной сфере жизни. С. Герберштейн, описавший в книге обряд венчания на царство, отметил, что «неким шелковым покровом, кото­рый они называют ширинкою», были прикрыты лежав­шие на аналое княжеская шапка и бармы — знаки царской власти (1, с. 59). А. Олеарий, сообщавший о венчании в пра­вославном храме, указывает, что часть пола около аналоя была покрыта красной тафтой, а на нее положен «особый кусок, на которые должны были встать жених и невеста» (4, с. 349). Ш., по документальным свидтельствам XVII в., принято было дарить в церкви и монастыри, где их исполь­зовали как пелены. В XVI—XVII вв. Ш. входила в состав женского костюма, надевавшегося в торжественных случаях при встрече гостей. Однако она была в те времена элемен­том не только девичьего костюма, но и костюма молодых женщин. И. Е. Забелин говорил, что «ширинка служила хвастовским предметом домашнего рукоделья и указывала значение и высоту рукодельных достоинств всякой доброй и порядливой домовицы из женщин и следовательно доб­ронравной невесты из девиц» (3, с. 211). Недаром автор «Домостроя», поучая «добрую жену», как «дочерей воспи­тывать и с приданым их замуж выдавать», вносит Ш. в набор вещей, которые обязательно должны войти в при­даное (2, с. 54).

Литература:

1. Герберштейн С. Записки о московитских делах // Россия XV—XVTI вв. глазами иностранцев. Л., 1986; 2. Домострой / Под ред. В. Сенина. Л., 1992; 3. Забелин И. Е. Домашний быт русских цариц в XVT и XVII столетиях. Новосибирск, 1992; 4. Олеарий А. Описание путешествия в Московию // Россия XV—XVTI вв. глаза­ми иностранцев. Л., 1986; 5. Подвысоцкий А. Словарь областного ар­хангельского наречия в его бытовом и этнографическом примене­нии. СПб., 1885; 6. Русские свадебные песни Сибири. Новосибирск, 1979; 7. Терещенко А. Быт русского народа. СПб., 1847—1848. Ч. 6; 8. Архив РГО, р. 24, on. 1, д. 25.

И. Шангина

Крестьянская семья. Рязанская губ., Касимовский у., с. Увяз. 1910

Девушки в старинных парчовых костюмах.

Архангельская губ., Архангельский у., д. Красная Горка. 1910

Сестры в праздничной одежде.

Ярославская губ., Пошехонский у.,

Софроновскаявол., д. Овинчищи. 1915

Парни в праздничной одежде.

Ярославская губ., Пошехонский у., Софроновская вол., д. Петроково. 1915

Зажиточный крестьянин в повседневной одежде.

Московская губ., Дмитровский у., с. Куликово. 1913

Бабушка с внуками.

Новгородская губ., Крестецкийу. Нач. XX в.

Семья в праздничный день.

Орловская губ., Севский у., д. Захарове 1911

Крестьянин с сыновьями.

Рязанская губ., Касимовский у., с. Большие Пекселы. 1910

Молодуха в праздничном костюме.

Костромская губ., г. Галич, Рыбная слобода. 1907

Молодуха в будничной одежде.

Вологодская губ., Сольвычегодский у., д. Усть-Топса. 1911

Отец с сыном.

Рязанская губ., Касимовскийу., д. Лубонос. 1914

Парни в праздничный день.

Пермская губ., Охановскийу., д. Осиновка. 1913

Девочки в повседневной одежде.

Ярославская губ., Пошехонский у., Софроновская вол., д. Овинчищи. 1915

Старик в повседневной одежде.

Архангельская губ., Архангельский у., посад Луда. 1910

Старуха в типичной для возраста одевде. Рязанская губ., Касимовский у., с. Большие Пекселы. 1910

Дед и бабка с внуком.

Рязанская губ.. Касимовский у., с. Увяз. 1910

Старик и старуха.

Рязанская губ., Касимовскийу. 1910

Бабушка с колыбелью внука.

Владимирская губ. 1914

Семья на току. Рязанская губ., Касимовский у. 1914

Крестьянка за самопрялкой.

Тульская губ., Богородицкий у. с. Ивлево. 1902

Мальчик скручивает нитки для изготовления серпянки.

Рязанской губ., Касимовскийу., с. Алексееве. 1913

Девушки-кружевницы за плетением узоров.

Московская губ., Дмитровский у., с. Куликово. 1913

Женщина за изготовлением полотна.

Уфимская губ., Уфимский у., с. Благовещенский Завод. 1912

Л«. Полоскание белья. Заготовка капусты на зиму.

НгРадская обл., Колпинский р-н, Южный Урал

— Никольское. 1925 1914

Шяш

Уральская казачка с коромыслом. Оренбургская губ., Троицкий у. 1911

Жница на отдыхе.

Лениградскаяобл., Колпинскийр-н, с. Никольское. 1925

Подготовка ниток для тканья.

Рязанская губ., Касимовский у., с. Увяз. 1914

Старик — пасечник.

Воронежская губ., Задонский у. 1908

Семейный промысел.

Владимирская губ., Покровский у. 1913

Отецссыномпередохотой. „^ ,, ,,

Обработка луба для изготовления

Вятская губ., Глазовскииу. —

^ ^ ободов для сита и решета.

Владимирская губ., Покровский у. 1913

Кузнецы у деревенской кузни.

Тверская губ., Тверской у., д. Изворотень. 1905

Старик-косарь правит косу-горбушу.

Архангельская губ., Онежский у., д. Порог. 1910

Коновал.

Костромская губ., Солигаличский у. 1914

Катание на релях на Пасху.

Тамбовская губ., Кирсановский у. 1904

Пляска во время праздничного гулянья женщин.

Орловская губ., Брянский у., д. Лившино. 1925

Подруга невесты со свадебным караваем «роща».

Калужская губ., Перемышленскийу. с Варваренки. 1929

Перевоз приданого невесты в дом жениха.

Владимирская губ. 1914

Знахарка лечит ребенка наговоренной водой.

Fee

Рязанская губ., Касимовский у., с. Увяз. 1914

Колода для домовины у дома — знак проживания в нем стариков.

Бурятская АССР, Бичупскийр-н. 1958

Проводы покойника на кладбище.

Архангельская обл., Онежский р-н, д. Прилуки. 1963

Келейница староверческой общины.

Могилевская губ., Гомельский у., д. Ветка. 1907

Часовня св. Параскевы Пятницы.

Петроградская губ., Ново-Ладожский д. Борисова Гора. 1912

Интерьер часовни св. Параскевы Пятницы.

Рязанская обл., Касимовский р-н. 1999

Св. Николай Чудотворец.

Резьба по дереву. Архангельская губ.. Архангельский у., посад Уна. 1910

[1] Этнические стереотипы мужского и женского поведения / Отв. ред. А К Байбурин, И. С. Кон. СПб., 1991; Женщина и вещественный мир куль­туры у народов России и Европы: Сборник Музея антропологии и этнографии. XLMI / Отв. ред. Т. А Бернштам; Мужской сборник. Вып. 1: Мужчина в тра­диционной культуре. Социальные и профессиональные статусы и роли. Сипа и власть. Мужская атрибутика. Мужской фольклор. М., 2001.

[2] Бернштам Т. А. Молодежь в обрядовой жизни русской общины XIX — начала XX в. Половозрастной аспект традиционной культуры, л., 1988.

[3] Пушкарева Н. Л. Женщины Древней Руси. М., 1989; Мифология и повсе­дневность. Тендерный подход в антропологических дисциплинах: Материалы научной конференции 19—21 февраля 2001 года / Ред. К А Богданов, А А Панченко. СПб., 2001.

[4] Астарта. Вып. 2. Женщина в структурах власти архаических и традицион­ных обществ / Ред. М. Ф. Альбедиль, А В. Цыб. СПб., 1999.

[5] Секс и эротика в русской традиционной культуре / Сост. А Л. Топорков. М., 1996; Родины, дети, повшухи в традициях народной культуры / Сост. Е. А Белоусова. М., 2001.