СГОВОР (БОГОМОЛЕНИЕ, БОГОМОЛЬЕ, ЗАПОЙНЫ, ЗАПОЙ, ЗА — РУЧЕНЫ, РУКОБИТЬЕ)

Обряд, во время которого закреп­лялась предварительная договоренность о браке, достигнутая во время сватовства.

С. проводился в доме просватанной девушки, куда собира­лись как ее ближайшие родственники, так и родня посватав­шегося парня. Он устраивался в большинстве случаев через несколько дней после сватовства, но мог откладываться и на более длительный срок. Если девушку, например, просватали

В Рождественский пост, а свадьба намечалась на зимний мясоед, то С. проводился обычно в начале мясоеда, так как во время поста нельзя было устроить хорошее застолье — не­обходимый элемент С. Если свадьба намечалась на Красную горку — первое воскресенье после Пасхи, то С. устраивался в день Благовещения (25 марта / 7 апреля), когда можно было, по мнению крестьян, нарушить Великий пост.

С. устраивался в присутствии родственников обеих сто­рон для подтверждения обязательств, данных во время сва­товства, на нем принимали окончательное решение о заклю­чение брачного союза. С. фактически был продолжением сватовства, его деловой частью, во время которой устанав­ливались сроки свадьбы и ее условия, утверждался размер приданого и кладки жениха, рассматривался вопрос о дарах со стороны невесты, норме «выкупа» за невесту и т. п. Решение о браке скреплялось рукобитьем, формы которого были различны. В одних местностях принято было, чтобы оба отца со словами: «Наш сын был бы между нами общим сыном, а ваша дочь была бы общей дочерью и нашей по­слушною слугою» — пожали друг другу руки. В других — с силой ударили по рукам, говоря: «Дай Бог святой час» или: «Дай Бог в час добрый да святой». В третьих — роди­тели складывали руки одна на другую и, слегка покачивая их, говорили: «Дай Бог, дай Бог». Чтобы усилить действен­ность брачного договора, рукопожатие проводилось над хлебом, лежащим на столе. Хлеб в обрядовой жизни русс­кого народа выступал как символ благополучия, богатства, счастливой доли, зарождения жизни, а стол осмыслялся как Божий престол.

С. во многих губерниях России включал в себя и обря­довые действия, которые в некоторых локальных тради­циях существовали как самостоятельные или могли вхо­дить в другие обряды свадьбы. Так, в некоторых деревнях Русского Севера к С. приурочивалось богомолье (образов — ка, образованье), которое в других деревнях проводилось как самостоятельный обряд. Его назначали после того, как стороны «ударили по рукам», то есть приняли окончатель­ное решение о свадьбе, и требовалось закрепить намере­ние сторон. Богомолье включало в себя общую молитву всех собравшихся родственников перед образом Божьей Матери и хлебом-солью. Молитве придавалось очень боль­шое значение: «Богу помолились, значит дело сватовства закончено». После этого жених и невеста целовали икону и друг друга в знак того, что их брак заключается по вза­имному согласию. С этого момента жених и невеста при­обретали официальный статус и их называли «наречен­ный» и «нареченная». Затем родители благословляли их иконой и караваем хлеба с солью.

Иной раз в деревнях к С. приурочивались смотрины девушки, которые в ряде случаев включали в сватовство. Иногда этот обряд проводили самостоятельно, если парень и девушка не были знакомы. При С. смотрины устраива­лись менее пышно и осмыслялись как демонстрация невес­ты собравшейся родне. Нарядная невеста, которая не при­сутствовала на первой половине обряда, выходила на сере­дину избы, низко кланялась сначала сватам: «Здравствуйте, сват и сватушка и вся честная беседушка!» — потом ро­дителям: «Здравствуйте, матушка и батюшка и вся честная беседушка!» Мать подводила ее к жениху и говорила: «Вот тебе суженая, ряженая, прошу любить да жаловать». Парень и девушка брались за руки, тем самым скрепляя решение отцов своим согласием, затем целовались, и их отводили к присутствовавшим в доме девушкам. Кроме того, поцелуй и рукопожатие служили знаком симпатии и сексуального влечения и было равносильно клятве в верности и любви.

В конце С. делали застолье для родственников и собрав­шихся девушек. При этом девушки сидели за отдельным столом, а с ними невеста с женихом. Здесь впервые просва­танная и сговоренная девушка, накрытая платком, начинала причитания — песни-плачи, в которых укоряла родителей за то, что они отдают ее на чужую сторону, к незнакомым людям. Девушки же в перерывах между причитаниями не­весты пели — «опевали» по очереди всех присутствовав­ших на С. гостей, начиная с жениха и невесты. Рязанские девушки пели невесте:

Уж вы сборы май, сборы девичьи. Сабирала Аннушка всех подружек в дом, Пасажала она за убраный стол, А сама села вышэ всех, Задумала думушку крепче всех:

— Уж как мне быть, как мне жыть, На чюжих людей будет угодить? Угодила бы я свёкор — батюшке,

А свекрови — родной мамушке. А деверьюшков — всех по имени, А тебя, добрый молодец, Иван Иванович.

Песня для рязанского жениха звучит так:

Ва горенке ва новенькай Моладец гуляеть. Он ка зеркалу падходить, В зеркала глядится, Красатой сваей дивится:

— Уж я, маменька, харошый, Уж я, маменька, пригожый. Миня и так девки знають, Уж Иванам называють, Васильевичем величают.

— Женись, женись, дитё мило, У нас есть саседушки,

Ва соседях девушки, Ани мне панравились Сваею паходкаю, Тихай разгаворкаю.

Величальная для женатых гостей всегда заканчивалась просьбой сделать девушкам подарок, обычно денежный:

Как у голыбя, Как у сизыва Залатая галава. Как у Ягорья У Стяпанавича Расхарошая жана. Ежели иё любишь, Ты иё акупишь, А ежли не любишь, То ты не акупишь. Если будешь дарить, Дари паскарея. Если не будешь дарить, Гавари пасмелея.

После каждой величальной песни гостям полагалось вы­пить немного пива, бражки или водки. «Опевание» являлось одним из составных компонентов С. Во многих русских деревнях С. назывался «запоем, пропоем», то есть обрядом, во время которого «запевали, пропевали» невесту и жениха и в то же время их «запивали, пропивали», следовательно, песнями и пивом провожали в новую брачную жизнь. «Опе­вание» считалось важным этапом в формировании родства между семействами жениха и невесты, а также своеобраз­ной санкцией на брак со стороны деревенского сообщества. Деньги, которые девушки просили у гостей: «Падари, харо — шынький, падари, пригожынький», воспринимались как вы­купные в пользу молодежной группы, которая теряет двух своих членов.

По окончании С. невеста дарила жениху ширинку, а ее мать одаривала родню жениха полотенцами, платками, поя­сами. Сваты же благодарили деньгами. По представлениям крестьян, такой обмен закреплял договор двух семей, согла­сившихся на брак своих детей. В некоторых деревнях север­ной и средней России был распространен обычай, по кото­рому жених, уходя домой, сжигал кудель на прялке невесты в знак того, что теперь «его воля».

После ухода гостей невесте положено было причитать, говоря о своей «печальной доле» — будущей потере деви­чества, переходе к «чужому чуженину». На Русском Севере основной текст причитаний исполняла плакуша (причиталь­щица), а невеста подхватывала его, продолжала и плакала, всплескивая руками. Оставшиеся в доме женщины успокаи­вали невесту: «Не плаць, не плаць, целая недиля плакать, тут всю голову разрушишь» — или наоборот: «Не заунимайте, не заунимайте, пусть она поплацет, как не наплацется за столом, тогда наплацется за столбом» (4, с. 491).

После того как С. состоялся, священник должен был с цер­ковного амвона оповестить весь приход о вступающей в брак паре. Теперь отказ от вступления в брак считался невозмож-

СЕМЯ

Ным и рассматривался как страшный грех, за который чело­век должен будет расплачиваться всю жизнь. По крестьян­скому обычному праву виновный в нарушении свадебного соглашения оплачивал все расходы на свадьбу и платил за бесчестие обманутой стороне. Ученые считают, что обряд С. сложился в народной свадьбе по подобию церковного об­ручения, которое вплоть до 70-х гг. XVIII в. было отделено от венчания значительным сроком и считалось нерасторжимым.

Литература:

1. Зорин Н. В. Русский свадебный ритуал М., 2001; 2. Историко- этнографические очерки Псковского края. Псков, 1999; 3. Козы­рев Н. Свадебные обряды и обычаи в Островском уезде Псковской губернии // Живая старина, 1912. Вып. 1; 4. Макашина Т. С. Сва­дебный обряд // Русский Север: Этическая история и народная культура. XII—XX века. М., 2002; 5. Макашина Т. С. Свадебный обряд // Русские. М., 1997; 6. Морозов И. А., Слепцова И. С. и др. Духовная культура Северного Белозерья: Этнодиалектический сло­варь. М., 1997; 7. Морозов И. А., Слепцова И. С. и др. Рязанская традиционная культура первой половины XX века: Шацкий этно­диалектический словарь // Рязанский этнографический сборник. Рязань, 2001;

И. Шангина