ПОВИВАЛЬНАЯ БАБКА (ПОВИТУХА, БАБКА-ПУПОРЕЗКА)

Жен­щина, принимающая роды и ухаживающая за роженицей И новорожденным в первые дни после родов.

Отношение к П. б. характеризовалось двойственностью. С одной стороны, она пользовалась всеобщим уважением в деревне и занимала высокое положение в крестьянском обществе как главное действующее лицо родинного обряда: От умелого проведения его во многом зависела судьба ново­рожденного и роженицы. С другой стороны, повитуха бла­годаря своей профессии была связана с потусторонним миром и выполняла посреднические функции, принимая новорожденного и выполняя необходимые действия, чтобы удержать его в мире людей. «Пограничное» положение бабки проявляется и в том, что она не только встречала, но и провожала человека в «иной» мир; например, в Калуж­ской губ. покойников обмывали именно повитухи.

Особый статус П. б. требовал, чтобы она обладала опре­деленными качествами. Как правило, ею была немолодая женщина, не имеющая уже месячных очищений, безупреч­ного поведения, нередко вдова. Девушка или бездетная жен­щина не могла быть повитухой. П. б. предписывалось сохра­нять верность своему мужу, так как измена грозила, по представлению крестьян Пензенской губ., смертью приня­тых ею детей, а во Владимирской губ. полагали, что в этом случае родятся мертвые или косолапые младенцы. На юге России все повитухи постились по понедельникам — «поне — дельничали», чтобы при родах «рука была легче». Каждая П. б. обладала многими знаниями, в первую очередь загово­рами, так как одной из основных ее функций была защита новорожденного и роженицы от нечистой силы.

В некоторых локальных традициях за помощью к пови­тухе обращались задолго до родов и даже еще до зачатия. Так, во Владимирской губ. П. б. угощала на свадьбе моло­дых молоком с ягодами брусники, черники или черемухи, «чтобы дети белые и румяные были». Там же был рас­пространен обычай «благословения горбушки»: приглашали бабку, которая благословляла хлебные корки и горбушки, их

Должна была съесть молодая женщина, чтобы родить маль­чика. В период беременности повитуху иногда приглашали помогать будущей матери советами и оберегать магически­ми приемами: «повитуха к ней [беременной] придет, молит­ву прочитает, чтоб та подмела чисто-чисто, чтоб сора совсем не было, чтоб и младеня чистым был»; «…повитухе покло­нись, она тебе капусту давать будет. Капуста белая, и детки белыми будут».

На Русском Севере П. б. призывали тотчас после родов. Заранее или в момент рождения ребенка ее приглашали только в случае первых или трудных родов. В южных губер­ниях за бабкой обычно посылали, когда начинались родовые схватки. Само приглашение повитухи носило ритуализован — ный характер — обычно муж роженицы приходил к П. б. ночью, чтобы уберечься от сглаза, цель своего посещения он объяснял обиняками, не произнося самого слова «роды», а употребляя какой-либо эвфемизм, например — «жена ногу сломала». Отказ «бабничать» считался непроститель­ным грехом; в Саратовской губ. верили, что повитуха в этом случае окаменеет. Функция П. б. состояла в том, чтобы «всеми силами как можно более ускорить даже самые нор­мальные роды». Она водила женщину по комнате, мяла живот, встряхивала, опрыскивала водой с наговором, окури­вала ее дымом от ниток, тайно взятых из сарафана другой женщины, развязывала на одежде все узлы и открывала двери, сундуки, печную трубу, крышку в подполье и т. п. Если ребенок находился в неправильном положении, то по­витуха пыталась руками исправить его положение или под­вешивала роженицу за ноги к матице. В такой момент она обращалась за помощью к Пресвятой Богородице, свв. Зоси — ме и Савватию, Анне-пророчице, Кузьме и Демьяну. Наибо­лее часто в заговорах звучало имя главной покровитель­ницы и помощницы при родах — «бабушки Соломониды». По народным представлениям, Саломия совершала все те действия с младенцем Христом, какие должна была выпол­нять повитуха.

При выходе детского места П. б. приступала к «отбабли- ванию»: отрезала несколько волосков из косы матери, пере­вязывала ими пуповину у живота младенца, на некотором расстоянии делала другой узел и перерезала пуповину. В не­которых местностях считали, что от места перевязывания пуповины зависит величина сексуальной силы человека: чем ближе к животу, тем она больше. Пуповина давала начало половой идентификации ребенка: девочке ее отрезали на ве­ретене, прялочном донце, челноке от ткацкого станка, чесал­ке, мальчику — на топоре и других «мужских» предметах. Детское место, прежде чем его «похоронить», повитухи мыли. На Русском Севере и в Сибири это объясняли тем, что «ведь на том свете заставят его есть». Закапывали его, предварительно обернув вместе с хлебом, иногда яйцом, во дворе, под баней, в огороде и т. п. В Орловской губ. место захоронения зависело от пола новорожденного: если маль­чик, то зарывали во дворе, где стоит лошадь, если девоч­ка—у ворот двора.

После «отбабливания» повитуха приступала к правлению тела новорожденного и его матери: вытягивала руки и ноги, массировала тело, сдавливала голову. Младенцу вытягивала пальцы рук и ног, сдавливала двумя пальцами нос, чтобы не был широким, с той же целью сжимала девочке половые органы. Все эти действия были вызваны уверенностью в том, что «все косточки новорожденного поломаны при вы­ходе из материнского лона». Правленье младенца сопровож­далось пареньем его в бане в течение трех дней (архаиче­ское значение слова «банить» — «повивать ребенка»).

После правленья младенца гадали о его будущей жизни. Приметой долгой жизни считали громкий и долгий плач, а богатство в будущем предвещали многочисленные родин­ки на теле новорожденного. Первую одежду для младенца приготавливала бабка, которая состояла обычно из «пере­матки» — полотна с отверстием для головы. При пелена­нии она произносила заговор с благопожеланиями здоровья, талантов, разума, красоты и пр. На плечи повитухи ложи­лась также забота о кормлении матери с новорожденным до обряда крещения. Ребенку она давала соску из конфе­ты, разжеванного хлеба, чтобы «захлебить его, чтобы на хлеб пошел». Роженицу угощала хлебом, толокном, квасом, пивом, яблоками, капустой и другой, преимущественной кислой, пищей.

Рядом с роженицей повитуха остается до обряда «размы­вания рук» (см. Роженица). Чтобы уберечь мать и ребенка от нечистой силы, она посыпает ребенка солью с нагово­рами, время от времени крестит окна, двери, голову роже­ницы и младенца, ставит у постели сковородник, кочергу или ухват от сглаза.

В праздновании крещения ребенка — крестинах (обычно на третий или восьмой день после рождения) не последнюю роль играла П. б.: она купала и пеленала младенца до кре­щения, давала напутствие кумовьям, готовила стол, кушанья (кашу), с ней советовались об имени ребенка. В некоторых губерниях, например в Калужской и Олонецкой, в церковь новорожденного везла повитуха с кумовьями, при этом она держала его до купели во время крещения, а после переда­вала крестной (см. Крестины).

В случае необходимости, если ребенок был слабый, пови­туха могла его крестить сама: она трижды поливала его водой со словами: «Во имя Отца, во имя Сына, во имя Свя­того Духа. Аминь». На юге России повитуха произносила вслух известные ей имена святых, на произнесении какого имени младенец подаст голос, именем того святого его и на­рекали. До тех пор пока П. б. не «размоет руки» с рожени­цей, ей не разрешалось принимать роды. В Сибири выпол­нение этого обряда мотивировалось нежеланием повитухи «на том свете мараться во всем этом, в водах и кровях». В Ярославской губ. «размывание рук» производили для того, «чтобы кто-либо не сделал зла бабке или родильнице или чтобы смыть зло». В Орловской губ. повитуха после «раз­мывания рук» втыкала несколько прутьев из обрядового веника в щель избы как можно выше, чтобы «ребята высо­ко росли».

Связь между П. б. и принятым ею ребенком, по поверью, сохранялась на протяжении всей жизни и даже на «том свете». Так, первая стрижка младенца в южнорусских губер­ниях проходила в доме повитухи, причем она первой состри­гала прядку волос со словами: «Сколько у тебя на головке волос, столько бы тебе и расти». Во Владимирской губ. бабка играла особую роль в отлучении ребенка от груди. Если ребе­нок плакал, когда у него отбирали грудь, то в дом пригла­шали повитуху и она «вечером сажала его на колени… брала в руки полено и говорила: „Как дерево не тоскует без леса, так чтоб и раб Божий Феденька не тосковал бы о грудях. Аминь!"». Когда ребенок делал первые шаги, нередко пригла­шали бабку, чтобы она совершила обряд «перерезания пут»: ножом водила по земле между ног младенца для разрезания воображаемых пут и желала ему быстрой ходьбы. Повсе­местно повитуху приглашали на свадьбу «внуков», угощали на Масленицу, 26 декабря / 8 января, на второй день Рож­дества, отмечали специальный праздник в честь повитух (см Бабьи каши).

Повитуха не только принимала роды, но и лечила болез­ни, связанные с деторождением: «Она по всем женским и мужским болезням помощь оказывала, чтоб дитев родить могли». В то же время к повитухе обращались и для того, чтобы избавиться от деторождения, верили, что она может навести импотенцию или бесплодие.

После смерти, согласно мифологическим представлениям, на «том свете» повитухи носили «пупы» принятых ею детей в фартуке. В южнорусских губерниях женщины, у которых она повивала, обматывали ее руки лентами, чтобы на «том свете» умершие младенцы ее узнали по ним и стали прислу­живать ей.

Литература:

1. Добровольская В. Е. Институт повивальных бабок и родильно — крестильная обрядность (по материалам экспедиций 1994—1997 гг. в Судогодский район Владимирской области // Родины, дети, пови­тухи в традициях народной культуры. М, 2001; 2. Кабакова Г. И. Золотые руки // Philologia slavica (К 70-летию академика Н. И. Тол­стого). М., 1993; 3. Листова Т. А. Русские обряды, обычаи и поверья, связанные с повивальной бабкой (вторая половина XIX — 20-е годы XX в.) // Русские: Семейный и общественный быт. М„ 1989; 4. Архив РЭМ, ф. 7, on. 1.

Д. Баранов