ОХОТНИК
Человек, занимавшийся промыслом зверя или птицы в лесу, степи, на морском побережье. Охота была подспорьем в земледельческом хозяйстве, важным источником белковой пищи, в особенности в таежной зоне Русского Севера и Сибири. С этим преимущественно мужским занятием были связаны обширные пласты мужской магии и фольклора (заговоры; охотничьи рассказы, от быличек до анекдотов; так называемые длинные сказки; былины и др.).
Охотничий промысел предполагал уход из дома на срок от нескольких дней до нескольких недель и даже месяцев. Жизнь на промысле определялась особым комплексом правил и поверий, которые оказывали влияние и на отношения О. с противоположным полом. Большое значение, в частности, имели правила избегания (см. Избегание), ограничивавшие его сексуальное поведение. По поверьям, нарушение этих правил, и в первую очередь плотский грех (в том числе и с законной женой), лишало О. удачи: зверь, почуяв запах «греха», не шел в ловушки, а медведь мог напасть и задрать самого О.
Избегание контактов с женщинами начиналось уже за несколько дней до ухода на промысел. Снаряжение готовилось так, чтобы не видели женщины. Женщина, в особенности беременная, не должна была переступать через предметы снаряжения, одежду и средства передвижения О. (санки, лыжи, предметы упряжи). Накануне, а иногда за несколько дней до отъезда на охоту вступали в силу ограничения на половые отношения с женой. В Заонежье последнее перед охотой совокупление с женой совершалось на пороге бани, носило ритуализованный характер и называлось «брать товару». После этого О. мылся в бане и до конца промыслового периода избегал половых отношений. Старик, уже «не имеющий греха», просто проходил под подолом у своей старухи, Стоявшей, расставив ноги, в предбаннике на двух лавках.
Отправляясь на промысел, О. старался не встречаться с женщинами, особенно беременными, а также имевшими репутацию колдуньи или «дурной глаз». Впрочем, плохой приметой считалась встреча с любой женщиной, и О. выходили из дому рано утром, нередко огородами, пробираясь задами, чтобы остаться незамеченными. Если же такой
Встречи избежать не удалось, то, по пензенским обычаям, следовало ударить бабу легонько прутом.
Встреча с женщиной непосредственно на промысле считалась вдвойне опасной, поскольку в облике «красноличной» девицы или веселой молодухи могла, по поверьям, явиться нечистая сила — лешачиха, бороуха, дикая лесная баба, Русалка. На Пинеге был записан рассказ об О., которому нечистая сила (бороуха) явилась в облике его собственной жены. Обходя «путик» — тропу, где он поставил силки, О. будто бы встретил жену, с которой давно не виделся. Они «сотворили что надо», после чего О. был обнаружен мертвым, причем он был зажат между досок на нарах в собственной избушке. Как говорили односельчане, это была не его жена, а боровуха. Подобные рассказы должны были обосновывать запрет на сексуальные контакты во время промысла не только с незнакомыми женщинами, но и с женой. На Русском Севере женщины в молодости нередко сопровождали мужей во время их походов на охоту, ночевали с ними в лесных избушках, настораживали и проверяли ловушки и т. д., так что встреча с женой не была чем-то маловероятным. Тем не менее в дороге, во время охоты и рыболовной путины обычай требовал соблюдать запрет на сексуальные отношения и еще целый ряд правил Избегания.
Возможно, такого рода обычаи и мифологические рассказы восходят к распространенным у многих народов представлениям о духах — хозяевах мест (лесных, озерных и пр.), которые могли убить О., лишить его удачи или, наоборот, послать множество зверя и птицы. На Русском Севере бытовали представления о лешем, который пасет стада зверей и перегоняет их с места на место. В южно-рус — ских губерниях массовые миграции животных объяснялись тем, что хозяин — леший — проиграл их в карты своему собрату и теперь гонит в его владения. Сами «хозяева» могли появиться как в зверином, так и в человеческом облике, а также в виде ветра, вихря, водных потоков и других природных явлений. У шорцев (народа, живущего в Горной Шории, в Кемеровской обл.) до сих пор существуют поверья о хозяйке тайги — Тангъ-ээзи, которая встречается охотнику в облике растрепанной голой бабы с огромными грудями, закинутыми за плечи. Вступая с нею в сексуальные отношения, О. обретает неслыханную удачу, приносит много зверя и птицы, однако если он изменит лесной хозяйке, то иссохнет от тоски и погибнет. Подобный комплекс представлений, устанавливающих связь между обычаями избегания и охотничьей удачей, зафиксирован у разных народов. Один из примеров — мордовские поверья о лесной женщине Вирь-ава, хозяйке лесных зверей. У русских зафиксированы практически все элементы этого комплекса: рассказы о встрече с лешим и о контактах, в том числе сексуальных, с лешачихой; поверья о том, что леший или лешачиха
способны даровать охотничью удачу. Чтобы заполучить ее, О. совершал тайные обряды, подробные описания которых отсутствуют. Однако известно, что в районе Кенозера Архангельской обл. практиковался обряд, при помощи которого О. получал тайное знание. Во время мытья в бане, после прощального сношения с женой, он должен был поцеловать скакуху (т. е. лягушку), в облике которой, по местным верованиям, как раз и являлась разного рода нежить. Если поцеловать ее «голу», то О. будет «все знать и лесово и водно», то есть ему откроется тайное знание, необходимое для обеспечения богатой добычи; если поцеловать через платок — то половина. Этот ритуал можно расценивать как символическое вступления в сексуальные отношения с мифологическим существом — распорядителем лесных богатств и дарителем охотничьей удачи.
1. Логинов К. К. Материальная культура и производсгвенно-бы — товая магия русских Заонежья. СПб., 1993; 2. Архив МАЭ РАН, ф. К-1, оп. 2, д. 1707, 1729.
Охотник |
Т. Щепанская
П