НАВОЗНИЦА (НАЗЬМЫ)

Вид помочей (толоки), заключавшийся в совместной общинной помощи одному из хозяев по вывозу навоза в поле, чтобы удобрить землю под озимые или под пар, работа сопровождалась праздничными увеселениями и угощением.

Чаще всего подобная помочь происходила в июне. В Вят­ской и Пермской губ. удобрение полей начинали с Петрова дня (29 июня/12 июля), но в большинстве мест это проис­ходило на день св. Тихона (16/29 июня). Существовали даже пословицы: «На Тихона толока на навозницу»; «Навоз густ, и амбар не пуст».

Обычно Н. происходила в праздник или воскресный день, когда либо сам хозяин приглашал на толоку, либо все ра­ботоспособные жители деревни договаривались вывозить «позём» (навоз) сообща. Сначала помогали одному хозяину, потом все вместе переходили к другому. И. состояла не только из хозяйственно-трудовых процессов, но зачастую носила праздничный и ритуальный характер.

Особенностью Н. был смешанный состав ее участников. В отличие от помочей — чисто женских (например, капуст­ки) или мужских (строительство дома) в И. участвовала вся община — от детей до мужиков и баб.

Так, в Псковской губ. мужчины собирались на толоку с женами и детьми; последних допускали уже с 6—7 лет. При этом хозяева приходили со своими лошадьми и теле­гами. Работа распределялась в зависимости от возраста и пола: мужчины по нескольку человек грузили большие плас­ты навоза двузубыми вилами; дети — повозники — верхом на лошади привозили его в поле, где женщины снимали навоз с телеги и равномерно распределяли его по участку. Работали полдня, иногда и больше.

Особое значение придавалось окончанию работ и послед­нему возу. В Вельском у. Смоленской губ. последний воз называли «поскребышем», а его возницу — «телепою» («те­лепнем»), Участники помочи шутили над возницей, а телепа должен был «украсть» во время обеда кашу, которая обя­
зательно приготовлялась на каждой толоке. Дети ловили убегающего телепня-вора, а тот старался попасть в хлев, из которого вывозили навоз в этот день. Там все присут­ствующие, веселясь, старались схватить каши, а горшок разбивали.

В Тверской губ. женщины тайком от мужчин набивали старую одежду соломой и делали два чучела — мужика бабу. Их сажали в последнюю порожнюю телегу, возвра­щавшуюся в деревню, эти действия сопровождались песня­ми и плясками. Мужики встречали телегу с вилами и сбра­сывали чучел.

В Московской губ. «на воз садились поверх навоза бабы одетые мужиками, с усами, подрисованными углем, или физиономией, намазанной сажей; лошадь украшали лоскут­ками, пучочками соломы; ехали с песнями, с гармоникой».

Последний воз, как и последний дожиночный сноп, наде­лялся магической силой, которая могла повлиять на будущий урожай.

Особого различия между работой и весельем не было, на всем протяжении И. звучали шутки, смех, песни. «Хотя толокою производится работа тяжелая и не особенно приятная, но между тем толока — чистый праздник для всех участников, в особенности для ребят и молодежи» (2, № 5, с. 38).

Праздничную атмосферу дополняли лошади в нарядной сбруе с бубенцами. Возвращаясь с поля без груза, парни И девушки устраивали состязания: кто быстрее доскачет до определенного места. Катание на лошадях во время И. вместе с развлекательным носило и обрядовый характер, оно напоминало масленичное катание молодоженов и было «связано с ритуалом, призванным освятить завершение важ­ного вида работ» (2, № 4, с. 30).

В Вятской губ. помочи по вывозу навоза получили назва­ние «назьмы», про увеселения, их сопровождающие, гово­рили: «в назьмы играть».

В волостях Московской губ. Н. превратилась в женский праздник. Помочанки для участия в этой толоке объезжали на своих лошадях родственниц в соседних деревнях. Дело не ограничивалось одной работой; она завершалась песнями и плясками, а также традиционным праздничным обедом с обильным угощением.

Трапеза состояла обязательно из двенадцати блюд — по числу месяцев в году. Считалось, что в соответствии с этим каждый месяц года будет сытым. Всех, проходящих мимо дома, непременно приглашали к столу. На стол пода­вались: окрошка, приготовленная из лука, огурцов и кваса, щи овсяные с постным маслом либо щи зеленые из щавеля со сметаной, ботвинья с кислицей, сочни — толстые рыхлые блины на дрожжах, намазанные начинкой (картошкой, раз­веденной молоком и яйцами), кисели — гороховый и овся­ный, гуща (жито), сладкий суп с рисом и изюмом, творог,

Дрочены (блинчики), которые ели со сладким супом, кар­тошка тушеная, пироги с рыбой, оладьи. В Нижегород­ской губ. щи обязательно готовили с мясом, угощали чаем. В Псковской губ. помимо вечернего обеда угощение делали и в полдень, его выставлял тот хозяин, которому помогали возить навоз. Здесь могли быть пироги, блины, щи с говя­диной или снетками и квас, даже если угощение было небольшим, то вина, водки, пива, браги всегда выставлялось достаточно; про Н. часто говорили: «работа за вино».

После окончания угощения участники толоки выходили во двор и обливали друг друга водой, продолжая веселиться; в этом видны проявления древнего обряда вызова дождя. В Тверской губ., наоборот, не обливались водой, чтобы по­года стояла хорошая; зато обливали рожь. Толока завер­шалась хороводами, песнями и плясками в знак благодар­ности за угощение, гулянием по деревне, продолжавшимся всю ночь.

Литература:

1. Громыко М. М. Мир русской деревни. М., 1991; 2. Громы­ко М. М. Обычай помочей у русских крестьян в XIX в. (к проблеме комплексного исследования трудовых традиций) // Советская этно­графия. 1981. № 4; 5; 3. Архив РЭМ, ф. 7, on. 1, д. 633.

О. Баранова