КРЕСТИНЫ
Семейный обряд, отмечаемый по случаю крещения ребенка, которое совершалось обычно на третий или восьмой день после рождения.
К. являлись важнейшим этапом социализации младенца принятия его в структуру семейно-родственных отношений и — шире — в культурное пространство. Именно с этого дня и начиналась человеческая судьба младенца, его приближение к Богу, что подтверждает поговорка: «Пока не крещен, его не целуют: некрещеный ребенок — чертенок» Считалось, что если долго не крестить младенца, то он скоро умрет или нечистая сила его «подменит своим детищем». Если младенец рождался слабым, то его иногда сразу крестили, так как верили, что дети, умершие некрещеными, превращаются в русалок или их души будут посажены на «том свете» в темное место.
Основными участниками К. были повивальная бабка и крестные родители. Особое значение придавалось выбору крестных родителей: кума и кумы, или божата и божат — ки, — своего рода духовных заместителей биологических родителей. Этот выбор мог определить судьбу ребенка. Обычно в крестные приглашали членов своей семьи, ближайших родственников, иногда соседей или богатых людей. Если в семье предыдущие дети умирали, то приглашали «встречных кумовьев» — выходили на улицу и звали в кумовья первого встречного. В Вятской губ., чтобы дети не умирали, кумом выбирали тезку отца, а кумой — тезку матери новорожденного.
Уже с этого момента происходила половая идентификация младенца. Так, в зависимости от пола новорожденного в К. нередко участвовал только один крестный родитель: для мальчика приглашался крестный отец, для девочки — крестная мать. В Западной Сибири полагали также, что «на том свете… за грехи детей спросят не родителей их, а крестных, причем за мальчика ответ будет держать крестный отец, а за девочку — крестная мать». В обязанности кумы входило приготовление «ризок» — несколько аршин ситцу, в который принимали крещеного из купели, а кума — плата Священнику и покупка крестика для младенца.
Важное место на К. занимало застолье, участниками которого были повивальная бабка, родители новорожденного, крестные родители, иногда соседи и деревенские дети. Перед тем, как сесть за стол, происходил обряд передачи ребенка родителям. В Кубанской обл. и Пензенской губ., возвратившись из церкви домой, кума опускала крестника на шубу перед иконами, потом его брала повитуха и передавала матери. Укладывая на шубу младенца, божатка произносила: «Господи, благослови! Сколько на шубе волосков, столько бы моему хрестнику прожить счастливых годков».
Обычно на праздничный стол подавались яичница, холодец, блины, пироги, водка. Главное же угощение на К. — это «бабина каша», которая подается обычно в конце крестинного обеда в большом горшке, покрытом полотенцем. Способность каши при варке значительно увеличиваться в объеме служила мотивацией ритуальных благопожеланий младенцу: быстрого роста, здоровья, преумножения. Каша символизировала также долю ребенка, то есть его судьбу, удел, жизненное предопределение. В Поволжье ее подносила крестным повитуха со словами: «Выкупите, крестненькие, а потом кушайте». На юге России рядом с горшком лежали две ложки, куда сидящие за столом складывали деньги; из одной ложки повитуха брала деньги, кидала их на пирог и подавала его роженице, а из другой — забирала себе. Затем она трижды поднимала горшок с кашей и желала ребенку расти, а также здоровья, богатства, счастья. После этого все присутствующие поздравляли повитуху с «внуком». В Саратовской губ. в зависимости от пола новорожденного горшок с кашей сверху покрывался картузом или платком. Наделение половой идентичностью младенца в Тверской губ. происходило следующим образом: ловили (соответственно полу ребенка) петуха или курицу, помещали ногами кверху в горшок, где была каша, приносили в избу и ставили на стол, чтобы новорожденный «быстрее стал ходить и петь песни». В Новгородской губ. на К. приходили все окрестные дети 6—8 лет. Их рассаживали за столом и потчевали кашей и пирогом, при этом просили их, чтобы не обижали своего будущего товарища. В Орловской губ. в конце обеда подавали ржаной пирог — «бабий зуб», который означал конец застолья. Повсеместно повитуха угощала отца пересоленной и переперченной кашей, чтобы «знал, как солоно рожать деток».
Поведение взрослых за крестинным столом, согласно мифопоэтическим представлениям, могло повлиять на судьбу ребенка. Так, в Тверской губ. в продолжение застолья крестные должны были как можно больше говорить, чтобы «младенец был красноречив». После обеда кумовья прямо из-за стола выбегали вон, чтобы «дитя скорее начало бегать». Во Владимирской губ. кума, взяв плат, на который младенца приняли во время родов, «сколько есть сил бежит на речку мыть его, не надев на себя теплой одежды, — чем бойче побежит она, тем проворнее будет бегать новорожденный». В Вятском крае крестные должны были обязательно доесть кашу до дна, иначе «крестник будет рябой». В Пошехонье считали, что какова есть кума, такой же внешне будет и жена крестника. Повсеместно на К. использовались магические приемы, призванные обеспечить нормальный рост новорожденного. Обычно они ассоциировались с движением вверх: подкидывали кверху ложки с кашей, горшок с кашей ставили на верхнюю полку, заставляли отца ребенка высоко подпрыгивать. Эти действия всегда сопровождались пожеланием младенцу хорошего роста и крепкого здоровья.
1. Добровольская В. Е. Институт повивальных бабок и родильно — крестильная обрядность (по материалам экспедиций 1994—1997 гг в Судогодский район Владимирской области // Родины, дети, повитухи в традициях народной культуры. М., 2001; 2. JIucmoea Т. А. Русские обряды, обычаи и поверья, связанные с повивальной бабкой (вторая половина XIX — 20-е годы XX в.) // Русские: Семейный и общественный быт. М, 1989; 3. Архив РЭМ, ф. 7, on. 1.
Д. Баранов