ИКОТА

По народным представлениям, нечистый дух вселявшийся в человека и вызывавший болезнь с таким же названием (от «икать» — кричать, восклицать). Болезнь выражалась в судорожных припадках, во время которых человек громко кричал, разговаривал не своим голосом и т. д. И. также на­зывали человека, страдающего этим заболеванием (см. Кли­куша). Болезнь была распространена преимущественно по р. Пинеге, Мезени, Северной Двине, Печоре, Каме, как пра­вило, страдали ею замужние женщины, это бабья, а не девичья болезнь.

Процесс насылания болезни (обычно колдуном) назывался «сажать И.». Это могло быть результатом конфликта с жерт­вой или по собственной злой воле колдуна. На Пинеге кол­дунов называли «икотники», а из-за значительного числа заболеваний И. в прошлом всех пинежан называли «икот­ники». Колдун пускал И. по ветру с наговором на опреде­ленное имя. По представлениям старообрядцев, живущих на Каме, если человек вел праведный образ жизни, постоянно крестился, не поминал нечистую силу, то вселиться в него И. невозможно. В Архангельской обл. считали, что И. про­никает в жертву через рот, когда человек, споткнувшись, ойкнул или охнул, упомянул имя черта или лешего. Вселя­лась И. в тело человека, залетая в рот мухой. Иногда она невидима, но когда проникает в человека, слышно жуж­жание мухи. На Пинеге и Мезени И. имела облик хтониче — ского животного, связанного с подземным миром: червяка, мыши, ящерицы, жабы, лягушки или их икры. Одно из наи­более архаических представлений об И. — изображение ее в виде червя. Так, в «Деле о кликушах XVIII в.», опублико-

ИКОТА

Ванном в архангельских «Губернских ведомостях» в 1870 г., приводится описание обряда насылания болезни: «Дьяволы через учителей давали им разных родов червей… с приказа­нием пускать их на ветер, и буде кто пойдет со своего двора, не помолясь Богу, и будет браниться матерно, то червь такому человеку попадет в рот, а потом в живот». И., как и черти, выступали в роли помощников колдуна и постоянно требовали работы, заключающейся в причине­нии вреда человеку. На Пинеге в 1989 г. записана быличка о колдунье-икотнице, которой служили И.-мыши красного цвета (по народным представлениям, красный цвет трак­туется как вариант золотого цвета царства мертвых): «Ста­руха была икотница. Женка сидела у нее в гостях. Как по­бежали мыши красные по избе. Икоты будто работы просят, всадить их в кого». Иногда встречалась И., представленная животным, которое имело необычные признаки, например двухголовой ящерицей, у нее одна голова спереди, другая сзади, что подчеркивало ее связь с потусторонним миром. Проникнув в тело человека, И. приносила ему невероятные страдания, грызла его внутренности, отнимая жизненную силу, что и вызывало судорожные припадки. Когда И. все­лялась в женщину, у нее нередко появлялись странные при­страстия, порой связанные с пищей или ее определенным видом. Она начинала в огромных количествах поедать пря­ники, конфеты и т. д. Встречались И., которые не давали человеку работать.

Излечить от И. мог колдун, наславший ее, то есть «ото­звать». Также сильный знахарь мог извлечь ее наружу. Одним из средств лечения болезни был деготь: больная его выпивала, и при успешном лечении вместе со рвотой выхо­дила И. в виде мыши, лягушки или ее икры, причем это не­медленно следовало сжечь в печке, где оно кричало страш­ным голосом, также необходимо было крестить заслонку. Верили, что в этот момент в дом под каким-нибудь предло­гом должен был зайти колдун, наславший И. Если И. зако­пать в землю или просто выбросить на улицу, она старалась проникнуть в новую жертву или вернуться к своему хозяи — ну-колдуну. Чаще болезнь была неизлечимой, И. покидала жертву только в момент смерти, поэтому при последнем вздохе умирающего присутствующие старались не откры­вать рот и осеняли его крестным знамением, иначе вышед­шая И. проникала в новую жертву.

На Северной Двине И., как правило, выступала в обли­ке черта. Она, как и в животном образе, имела собствен­ное имя, причем всегда мужское. На Северной Двине в 1988 г. рассказывали о женщине, в которую вселилась И.-бес по имени Федька и постоянно требовала махорки и вина. Если во время приступов болезни рядом оказы­вались женщины, они подвергались с ее стороны сексуаль­ным домогательствам. Считалось, что избавиться от И. — беса невозможно.

Существует несколько разновидностей болезни. И.-«гово — руха» — это менее сильное истерическое заболевание, во время приступов которого больная начинала говорить чу — жым голосом, иногда членораздельно, иногда междометиями. Обычно голос у И. сдавленный, утробный. Нередко И. не­пристойно ругалась, и больная после приступа извинялась перед окружающими за нее. Часто И. произносили вполне осмысленные фразы. Так, они называли имя «хозяина», то есть наславшего их колдуна, и описывали обстоятельства, при которых они попали в тело жертвы. В одном человеке могут быть две И., например своя и материнская, тогда они разговаривают между собой. И. наделялась провидческими способностями: она могла назвать вора, указать, где спря­тано краденое, предсказать будущие события и т. д. На р. Каме считалось, что И. не употребляла местоимение «я», говоря о себе, она использовала местоимение третьего лица. По сравнению с человеком, обладающим, по христианским понятиям, образом и подобием Божьим, а также способ­ностью к самоидентификации, — у И. отсутствовали эти качества.

И.-«немая» или «немуха» — более сильное истерическое заболевание, при котором во время нервно-эпилептических припадков больная лишается способности говорить, а издает лишь непонятные, отрывистые звуки, как говорят на Пине­ге, «икчет» (издает протяжные звуки, напоминающие завы­вание или лай собаки). Чтобы заставить больную говорить, ее вели к человеку, который также страдал П., и тогда в его присутствии первая И. начинала говорить или между ними завязывался диалог.

И.-«смертная» — истерическое нервное заболевание, при котором во время приступов, беспрерывно следующих один за другим, больная умирает в конвульсиях.

Литература:

1. Ефиненко П. С. Материалы по этнографии русского населе­ния Архангельской губернии. М., 1878; 2. Никитина С. Е. Устная народная культура и языковое сознание. М., 1993.

Н. Мазалова

К