ДРАКИ

Силовое противостояние вооруженных групп мужской моло­дежи, представлявших территориальные и социовозрастные объединения (см. Состязания). Являлись характерным атри­бутом праздничных гуляний и вечеринок. Наибольшее раз­витие и детализацию культура Д. получила на территории Псковской, Новгородской, Тверской и Вологодской обл., но Сами Д. известны значительно более широко. Восходя к па­лочным боям, известным с глубокой древности, Д. достигли наибольшего расцвета в период конца XIX — середины XX в., а наиболее многочисленными и ожесточенными были в 1930-е гг.

Занимая важное место в социализации парня, Д. была не­обходимым элементом гуляний в течение всего периода взросления: от наступления совершеннолетия до вступления в брак. Она одновременно служила проверкой на возрастную состоятельность и являлась одним из способов продемонст­рировать силу, удаль, молодцеватость. Формируя комплекс волевых и моральных качеств, она также становилась важ­ным средством освоения мужской молодежью традиционных форм силового и насильственного поведения. При этом учас­тие в Д. было не только испытанием на способность проявить силу, осуществить насильственные действия, но и на умение контролировать себя, подчиняться запретам и ограничениям общества. Слишком буйные, для которых «закон не писан», не пройдя эту часть испытания, теряли привлекательность в глазах потенциальных невест и в итоге оказывались вне брачного крута. Для всего мужского сообщества Д. выполняла важную психологическую функцию: снимая излишнюю муж­скую агрессивность, направляла ее в «культурное» русло.

Особое значение в формировании мужского поведения имел кодекс чести или набор правил, которых придержива­лись дерущиеся. За его соблюдением следило парнишеское сообщество, формируя внутри группы эталон поведения, гарантом которого выступали взрослые наблюдатели и де­вушки. Делом чести считалось поддержать «своих»: защитить девушку от навязчивых ухаживаний чужака, вступиться за обиженного подростка, за оскорбленного или побитого това­рища. Стремление отстоять поруганную честь и достоинство вызвало к жизни обычай мстить за поражение или нанесен­ный урон. План мести тщательно разрабатывался. Правила допускали нападение целой ватагой на одного или несколь­ких противников, заманивание их в засаду и преследо­вание бегущих. Для осуществления мести заготавливалось специальное вооружение, чтобы поддержать боевой дух, создать настрой на драку, психологически подготовиться к ней. Но месть могла состояться только во время празднич­ных гуляний, в будние же дни парни из враждующих дере­вень свободно бывали друг у друга.

Основу кодекса чести составляли сплоченность и взаимо­выручка. Непосредственными зачинщиками столкновений были парни, входившие в команду атамана, но в силу обы­чая участие в Д. принимали почти все пришедшие на гуля­нье парни из враждующих деревень, при этом посторонних в Д. не вовлекали. Тех, кто гулял вместе со всеми и участ­вовал в «задирании», но убегал, как только разгоралось сра­жение, товарищи считали предателями и трусами, мстили им за то, что «бросили своих». Если такой парень объявлял­ся вскоре после окончания Д., то хорошая трепка ожидала его по дороге в родную деревню, если же сразу поймать его не удавалось, после возвращения в его доме выбивали стек­ла или выставляли рамы. Чаще всего и девушки таких пар­ней не уважали, отказывались гулять с ними. Единственным исключением из общего правила был гармонист, который мог не драться вовсе или вступить в бой по желанию.

Хотя участие в потасовках было исключительно делом молодежи, обычай поддержки «своих» распространялся и на другие возрастные категории. Женатые мужчины, не прини­мая участия в Д., могли вступиться, если «своих деревен­ских» начинали теснить или если на одного нападали не­сколько чужих. В безвыходной ситуации парень мог позвать знакомого мужика в качестве заступника. Бывали случаи, когда побежденные отправлялись в свою деревню за под­могой — мужиками и, вернувшись, выгоняли победителей с гулянья. Участие молодого мужика в Д. осуждалось стар­шим поколением, но если бы женатый не поддержал своих, парни упрекали бы потом: «Струсил, оставил нас». Помощь «своим» оказывали также подростки. Заведя Д. и уступив место сражения старшим, они могли швырять в противника камни, подтаскивать колья дерущимся и т. п.

При общих моральных установках четких ограничений на использование оружия или силовых приемов не было. В на­чале боя чаще использовалось импровизированное оружие.

Подобранное тут же на деревенской улице. Как только раз­давался призыв к Д., парни начинали подбирать камни, осколки кирпича, разбирать поленницы, выламывать из за­боров штакетник, выдергивать колья, могли также прихва­тить лежащую без присмотра оглоблю, цеп, безмен и т. п. Но по мере дальнейшего развития Д. в ход постепенно вводилось принесенное с собой личное вооружение, среди которого особую роль играли деревянные или металличе­ские трости — трёстки (см. Трёстка). В некоторых местах вместо них использовались специально заготовленные пар­нями «кии» — дубинки длиной около метра и толщиной «в руку», с круглой деревянной или железной «наболдаш- кой», на которую опирались при ходьбе. Об устрашающей силе этого оружия пелось в новгородской частушке:

Дорогой ты мой товарищ! Как тебя не уберег, От дубового киечка Во сырую землю лег.

В Вологодской обл. в качестве оружия употреблялись так называемые курки, состоявшие из тележной оси со встав­ленным в нее гвоздем (длиной 60—70 см) с большой шляп­кой. В качестве метательного оружия мог использоваться холщовый мешочек с песком, который раскручивали и бро­сали, целясь в лицо противника. В ближней схватке в ход шли самодельные кастеты («наладошники»), свинцовые биты размером с ладонь («свинчатки»), крепившиеся к ней на ремешке или закладывавшиеся в перчатку. Повсеместно как в уличных Д., так и в столкновениях на посиделках были известны простейшие «кистени»: ремни с тяжелыми литы­ми бляхами, а также весовые гири, фунтовые («фунтики»), редко трехфунтовые, привязанные к короткому ремешку, веревке или резинке:

По моей головке ловко Гирька прокатилася. Моя белая рубаха Кровью вся залилася.

Вооружение использовалось и в качестве тактического приема. Парни прятали «трёстки» и кованые ножи в изго­роди на обочине дороги, если в ходе Д. противник вынуж­дал их отступить, бежали за околицу, хватали оружие и раз­ворачивались лицом к преследователям, те отступали, а по­бедители оставляли деревню за собой. Чаще всего серьезное оружие употреблялось лишь для устрашения противника или демонстрации удали. В наибольшей степени это относи­лось к ножу (кинжалу) — популярному образу частушек «под драку», в которых он изображался как гарант чести и символ удачи драчуна.

В отличие от кулачных боев Д. зачастую были более жес­токими, бывало, что случались нечаянные или даже предна­меренные убийства, так как бились чем угодно и по чему угодно, нападали на противника со спины; часто продолжа­ли избивать и лежачего, и того, кто уже был в крови. За тем, чтобы дело не зашло слишком далеко, должны были следить сами дерущиеся. Во-первых, во время хождения по деревне конкурирующие «партии» соизмеряли силы друг друга — со значительно более сильным соперником ста­рались не связываться. Чтобы разведать обстановку, на гу­лянье засылали лазутчика, если противник значительно пре­восходил по численности, ватага в деревню не входила, а до­жидалась на окраине более сильных союзников. Во-вторых, в ходе Д. компания, которая чувствовала себя слабее, в пол­ном составе отступала, убегала за деревню, если побиты­ми оказывалось большинство парней в группе. После чего оставшиеся считались победителями.

Сдерживающим фактором, способным предотвратить убийство, было поведение девушек. Ударить девушку в Д. представлялось предосудительным, поэтому она могла защи­тить «своего»: брата, родственника, парня, с которым гуляла. Если парня опрокидывали на землю, она могла закрыть его своим телом, чем зачастую спасала от неминуемой смерти. Иногда девушкам удавалось развести дерущихся или в нача­ле драки силой вывести из нее парня. Те из них, кто отка­зывался подчиниться или обращал накопившуюся агрес­сию против заступницы, как правило, приобретали дур­ную славу, что значительно сужало для них выбор невест, и кроме того, со временем они могли погибнуть в Д. Если девушкам в самом начале не удавалось увести дерущегося, в гущу сражения они никогда не лезли, чтобы не попасть под горячую руку. Чаще девушки стояли в стороне и спе­шили на помощь оставшимся лежать на месте боя.

В основе Д. лежало соперничество как индивидуальное: стремление показать себя, побахвалиться, повоображать, продемонстрировать свою силу, так и групповое, связанное с территориальной и брачной сферами (см. Ребята). У каж­дой деревни или группы деревень был свой конкретный противник, с которым она «враждовала» на протяжении не­скольких поколений. Такие деревни обычно находились на достаточно близком расстоянии одна от другой, но противо­поставлялись по какому-либо признаку, например принад­лежность к различным приходам или сельсоветам. Против­ники не только дрались на каждом гулянье, но и специально шли туда, чтобы подраться.

Чаще всего уличные Д. происходили по престольным или заветным праздникам. После начала гулянья в празднующую деревню начинали сходиться группы молодежи. Празднич­но одетые, вооруженные и подвыпившие компании парней, каждая со своим гармонистом, прежде чем войти в деревню, выстраивались за околицей на противоположных концах улицы. Парни становились в одну линию во всю ширину дороги с атаманом и гармонистом в центре и начинали дви­гаться к центру деревни навстречу друг другу (см. Ватага). Прохождение по деревне с частушками «под драку» и пляс­ками, с демонстрацией вооружения называлось «задира­нием», «выламыванием», что выражало боевой настрой и со­здавало подходящую атмосферу для начала Д. (см. Ломалъ — щики). Компании после нескольких прохождений мимо друг друга, во время которых мужики часто подзуживали парней и подталкивали к драке, начинали «подлезать» — задевать противника. Часто обе «партии» отказывались уступить до­рогу, парни сходились и начинали толкаться, сшибаться пле­чами, а это считалось оскорбительным и провоцировало по­тасовку. Иногда первыми сталкивались парни, плясавшие впереди шествия. Стоило им задеть друг друга плечами, как раздавался крик: «Наших бьют!» — и начинался бой. Чтобы ускорить развитие событий, к противникам посылали «заво­дилу». Он провоцировал нападение, порой его самого лови­ли и начинали избивать, тогда на помощь спешили свои, вы­таскивая по дороге колья, трости и т. п. В Вологодской обл. сигнал к Д. подавал гармонист, исполняя специальный на­игрыш, сходный с призывным звуком трубы.

Д. происходила или в центре деревни, на перекрестке, площади — «пятачке», или на установленном традицией, специально отведенном для этого месте — пригорке, мосте и т. п. В ряде случаев столкновение начинали подростки или младшие парни, к обеду их сменяли старшие — «холостяж — ник». С этого момента начинался серьезный бой, который к вечеру принимал ожесточенный характер и требовал вме­шательства женатых — «бородачей», которые выскакивали из домов и прогоняли пришлого противника. В Новгородской и Вологодской обл. участниками Д. были взрослые парни, а бой шел значительно короче. Побеждал тот, за кем остава­лась деревня, и победа считалась тем почетнее, чем больше противников оставалось лежать на земле. Изгнав неприятеля, парни утверждали свою силу единоличным прохождением с песнями по деревенской улице из конца в конец, после этого победители могли по своему желанию остаться на про­должающемся гулянье или с достоинством покинуть деревню.

В зимнее время столкновения случались на беседах и по­сиделках, а оттуда уже переходили на улицу. Обычай драться на супрядках с пришлыми парнями, не поставившими выкупа или просто не понравившимися местным, привел к тому, что каждый парень считал необходимым, отправляясь туда, за­пастись оружием. На рубеже XIX—XX вв. в Грязовецком у. Вологодской губ. молодцы приходили на праздничные беседы, вечеринки или «поводы» (свозы) также вооруженными: один прятал в кармане свинцовую гирьку на бечевке, другой оско­лок кирпича, третий держал за голенищем железный стер­жень, четвертый запасся шилом и т. п.

Боевая удача была переменчива, верх одерживала то одна, то другая сторона, но явным залогом победы служило не столько умение драться и знание тактических приемов,

А также искусное владение оружием, сколько численное превосходство. Побеждали «места наибольшего скопления женихов» — благоприятные для продолжения рода. Поэтому следствием многочисленных побед и доставшейся победи­телю «славы» было повышение брачной привлекательности деревни в глазах потенциальных невест. Выйти туда замуж становилось престижным.

Литература:

1. Морозов И. А. Драки // Духовная культура северного Бело — зерья. М., 1997; 2. Щепанская Т. Б. Драки и браки (сельские празд­ничные драки: по материалам поездок в Курскую, Псковскую, Нов­городскую области в 1996—1997 гг.) // Материалы полевьк этно­графических исследований. Вып. 4. СПб., 1998; 3. Архив РЭМ, ф. 7, on. 1, д. 130; ф. 10, on. 1, д. 88, 95, 99.

В. Холодная