ДЕВИЧНИК (БЕСЕДУШКА,, ВЕЧЕРУХА, ДЕВИК, КРАСОТА, ПЛА — КАНЬЕ, ПОДВЕНЕХА, СИДИНЫ)

1. Обрядовые действия первого этапа свадьбы, означающие прощание невесты С добрачной жизнью. Они начинались сразу после сговора и длились вплоть до отъезда невесты на венчание. Ритуа­лы этого периода отличались разнообразием, но их назна­чение было одинаково для всего русского населения. Они

Оформляли переход выходящей замуж девушки из одной семейно-родовой и социально-возрастной группы в другую. Во время их исполнения проходило постепенное отделе­ние девушки на символическом уровне от привычного для нее мира: родного дома, молодежной группы, от своего де­вичьего состояния, которое обозначалось словом «красота». Д. включал в себя такие обрядовые действия, как «красо — вание невесты», «прощание с красотой», «передача (сдача, потеря) красоты».

Первым актом Д. был обряд «красования невесты», кото­рый часто совмещали с обрядом ее символического проща­ния с жителями села. В большинстве мест России «красова — ние» представляло собой торжественное шествие нарядно одетой невесты в сопровождении девушек — «подруженек — голубушек» по улицам села. В руках невеста держала «красоту»: «елочку», обвитую ленточками и бумажными цве­тами, кроме того, в ее руках мог быть букет искусственных цветов или какое-либо другое материальное воплощение «красоты» (см. Девичья красота). Шествие девушек сопро­вождалось причитаниями и пением грустных песен:

Благослови, пресвятая Богородица,

Выйти мне на широкую улушку

Со сестрицами, со милыми подружками.

Разгорелась моя буйная головунька.

Распалось мое ретиво сердце,

Ах, свалилась моя буйная головунька,

С моих со белых плец.

Свет мой, широки улушки,

Я любила ходить тут красной девицей,

Я любила носить свою красу девицью,

Накрасуйся, накрасуйся, краса девицья,

Навольнуйся, навольнуйся, воля-вольная,

Уж не долго мне красоватца красной девушкой:

Один день до вецера.

Приближенные мои и соседушки,

Раскрывайте вы окошецки косящатые:

Хорошо ли я красуюся с милым подружкам?

Вить не долго мне красоваться красной девицей:

Один день всего до вецера.

Иногда невеста с подругами ходила «красоваться» на угор, то есть возвышенное место за околицей деревни. По пути она останавливалась около каждого дома, крыльца или проулка, ведущего к дому, и «показывала себя», а потом на­чинала причитать, жалуясь на то, что она должна прощаться со своей «красотой». Домочадцы выходили на улицу, любо­вались невестой, прощались с ней. Взойдя на утор, она про­должала причитать, при этом «хлесталась» — падала на землю, в снежный сугроб, разбивая иногда в кровь колени и локти.

Невеста могла проводить обряд «красования» сидя в окружении подруг на лавочке у своего дома. Собравшиеся со всего села женщины рассматривали невесту, выражали одобрение ее причитаниям и пению девушек. «Красование невесты» могло проводиться и на молодежных посиделках. Невеста приезжала туда на паре лошадей с колокольчиками. Девушки выходили ей навстречу и торжественно, как самую дорогую гостью, вели под руки в избу. Там ее сажали на самое почетное, хорошо освещенное место и начинали лю­боваться ею: говорили «приятственные слова», гладили ее, ласкали косу. Невеста кручинилась, а девушки пели, пригла­шая всех поучаствовать в игре вместе с невестой в послед­ний раз: «С терема на терем Марья шла; / Играйте, играй­те, горазже, горазже; / С высока на высок, Ивановна, / Играйте, играйте, горазже, горазже» (1, с. 489—490). После молодежных игр, в которых невеста была лишь зрителем, она отправлялась, провожаемая девушками, домой. В дверях останавливалась, брала в руки свою косу и начинала вести причеты, в которых прощалась «со смиренной беседушкой», со всеми играми и песнями, с подружками и всей «холость — бой» — неженатой молодежью. Девушки, прощаясь, запе­вали «песню зори»:

Ты заря ли наша, зорюшка, Ты заря ль наша вечорная, Потухай, заря, потихошеньку, Потихошеньку, полегошеньку; Не спускай, заря, полоненые, Полоненые красной девушки.

После «красования невесты» наступала очередь обряда «прощание с девичьей красотой», который иногда совмеща­ли с обрядом «передачи/отдачи красоты». Обряд «прощание с девичьей красотой» проводился обычно в доме родителей невесты в присутствии ее сестер, братьев, подруг. В драма­тургии обряда важную роль играли причитания невесты и предметы, являвшиеся материальным воплощением «де­вичьей красоты».

Перед началом обряда невеста, одетая в будничную одеж­ду, закрытая с головой покрывалом, садилась на лавочку в бабьем куту или принималась ходить взад и вперед по избе. Первые ее причитания были направлены в адрес отца и матери, которые, отдавая ее замуж, как бы хотят от нее избавиться:

И уж ты слушай, свет-родитель моя матушка: И надоела, знать, невольна, напрокучила, И я тоби, видно, желанной своей матушке! И приустала, знать, родитель, обуваючи, И обуваючи меня да надеваюци, И мою волюшку, родитель, ублаждаюци!

Далее невеста предполагает, что им будет печально и скучно жить без нее:

И в светлой светлице-то буце унылёшенько: И нет по стопочкам девочья цветна платьица, И под окошечком сердечного нет дитятка —

И единой да твоей белоей лебедушки! И у тя совьется великая обидушка, И у тя сходится несносная тоскичушка, И меня спомнишь тут, невольну красну девушку, И пожалиешь да тут вольной моей волюшки!

Мать старается оправдаться, утешить свою дочь:

И не тоскуй, да моя белая лебедушка,

И ты не плачь да по бажёной дорогой воле!.. И ты послушай столько, белая лебедушка: И все не честь-хвала сидеть долго в девичестве, И состоронь да будут людушки смиятися, И все спорядныи суседки насрекаются, И засидишься как во красных во девушках!

Девушки брали невесту под руки, в своих причитаниях жалели ее. После этого невеста переставала плакать и, обра­щаясь к крестной матери, говорила:

Моя крестная матушка, Рукодержавная божатушка, Ты почерпни, моя божатушка, Свет водицы да ключевые, Ты принеси, моя божатушка, Тонко-бело полотеньице, Я посмою да молодешенька Свое горюшко-кручинушку, Свои слезы пригорючия.

Вслед за тем она просила родителей и подружек прине­сти ей «красоту». Девушки вносили в избу «красоту», кото­рой могла быть, в соответствии с местной традицией, укра­шенная «елочка», березовый веник, девичий головной убор, ленты, косники, скрута — одежда невесты и т. д. Если это был головной убор (или ленты), то невеста с помощью де­вушек надевала его на голову, если скрута, то девушки по­могали в нее облачиться, если «елочка» — ставили на стол. Невеста уговаривала всех полюбоваться ее «красотой», жа­ловалась, что та хочет от нее улететь, старалась ее удер­жать: «Вы поднимитесь, руки белые, / Вы поддержите чест — ну красоту / На моей буйной головушке» (9, с. 516). Затем убеждалась, что ей не удастся сохранить «красоту», и раз­мышляла, кому ее передать: «Государю светлу батюшке, или родимой моей матушке, иль всей родне сердечной?» — или сдать ее «своим подружкам-голубушкам».

Затем наступал главный момент всех предсвадебных дей­ствий: «передача красоты». Ритуал мог совмещаться с обря­дом «прощание с красотой» или проходить в другой день, чаще всего накануне дня венчания. Невеста лишалась «красоты» разными способами. Могла передать ее своей ближайшей подруге в том случае, если в качестве «красоты» выступал головной убор, венок, лента:

Ты носи, моя подруженька, Ты мою да дивью красоту,

За обедней-то стоючи, Носи в чести да в радости, Чтоб добрым людям на завистьбу, Роду-племени на похвальбу.

Красота-деревце, стоявшее на столе перед невестой, вы­носилось из избы девушками, произносившими: «Красота рассердилась, ножкой топнула, дверью хлопнула». Перед этим девушки просили невесту в последний раз взглянуть на нее: «Как елочке не бывать больше зеленой, так и тебе, Марья Ивановна, не бывать больше в девках».

В некоторых деревнях «красота» могла продаваться друж­ке. Девушки уговаривали его не скупиться, подороже запла­тить за нее:

Дивью красоту озолотите! Не озолотите, так посеребрите! Медные-то не кладите, Тарелочке края не огцебите, Нас, красных девушек, В изъян не введите!

Красоту-косу должны были расплести (см. Расплетание косы).

Кончался ритуал пением невесты, рассказывавшей о том, что «красота» гибнет, улетает, покидает ее:

Красота, дивья красота, Да красота ли да Марьина! Да нам куда красоту девать? Да мы возьмем, белы лебеди, Да во свои да белы рученьки, Да унесем дивью красоту Да мы во чистое полюшко, Да во луга, да во зеленые, Да во травы во шелковые! Да отойдем да и послушаем, Да не стонет ли мать сыра земля, Не плачет ли дивья красота? Да она плачет, возрыдавает, Да на белы руки просится, Да на белые на Марьины! Да вот и шли два-ти молодца Да со косами со булатными, Да ее резвые ноженьки!

2. Прощальный вечер накануне венчания в доме невесты, на который приглашались подруги невесты, жених «со дру­жиною», иногда родственники невесты.

Он начинался с приглашения подруг и родственников. Невеста в сопровождении сестер обходила дома своих ближайших подруг, приглашая их помочь ей собрать всех на Д.:

Потрудитесь, мои сестрицы,

Походить по тетушкам, по дядюшкам!

Попросите моих тетушек, моих дядюшек,

Приближенных соседушек Ко мне на девичшничек!

Затем вместе с подругами невеста посещала дворы деву­шек и родственников:

Попрошу я вас, сестрицы милые,

Вы подойдите-ка ко мне, подруженьки милые,

На веселую на беседушку.

Ведь знаете вы, подруженьки мои,

Что недолго мне осталося

Красоваться во красных во девушках.

Вы подойдите ко мне, милые подруженьки,

На веселую на беседушку.

На Д. невеста сидела за столом под божницей, укрытая платком или головным полотенцем. Ей полагалось быть пе­чальной и в нужный момент обряда плакать и причитать. Обычай причитания на Д. наиболее характерен для север­ных и центральных губерний Европейской России, а также Сибири. В причитаниях невеста прощалась с родным домом, жаловалась на своих родителей, которые отдавали ее «чужо­му чуженину на чужу-дальню сторону», предполагала, как плохо ей будет в чужом доме, прощалась с подругами. Ей часто помогали причитать мать или родственницы. Девушки являлись своего рода хором, сопровождавшим и комменти­ровавшим происходящие на их глазах действия. Кроме того, в своих песнях они упрекали невесту за то, что она их по­кидает, корили родителей, описывали ее будущую тяжелую жизнь в доме мужа:

Мы тебе, подруженька, сказывали, Мы тебе, подруженька, наказывали: — Не ходи, Танюшка, во зелен сад гулять, Не слушай, Татьянушка, гусельцы Ивановы. Его гусельцы переманчатые, Переманят тебя на чужую сторонушку, На чужу сторонушку, к чужому батюшке.

Д. заканчивался трапезой для всех присутствовавших, обменом подарками между женихом и невестой, а подругам невесты раздавали угощение от имени жениха.

После этого Д. превращался, особенно в деревнях южных губерний Европейской России, в веселую вечеринку с пляс­ками, играми, и только невеста должна была демонстриро­вать свою печаль.

Литература:

1. Барсов Е. В. Свадебный обряд в Заонежье // Причитания Се­верного края, собранные Е. В. Барсовым. М., 1997. Т. 2; 2. Бернш­там Т. А. Обряд расставания с красотой: К семантике некоторых элементов материальной культуры в восточно-славянском свадеб­ном обряде // СМАЭ. Т. 38; 3. Бернштам Т. А. Свадебная обряд­ность на поморском и онежском берегах Белого моря // Фольклор и этнография: обряды и обрядовый фольклор. Л., 1974; 4. Гвоздико-

Ва Л. С, Шаповалова Г. Г. Девья красота / Картографирование сва­дебного обряда на материалах Калининской, Ярославской, Кост­ромской областей // Обряды и обрядовый фольклор. М., 1982;

5. Тура А. В. Опыт выявления структуры северно-русского свадеб­ного обряда (по материалам Вологодской губернии) // Русский на­родный свадебный обряд: Исследования и материалы. Л., 1978;

6. Зорин Н. В. Русский свадебный ритуал. М., 2001; 7. Зорин Н. В. Символы невесты в русском свадебном ритуале Среднего По­волжья // Семейная обрядность Среднего Поволжья. Казань, 1990; 8. Макашина Т. С. Свадебный обряд // Русские. М, 1997; 9. Мака — шина Т. С. Свадебный обряд // Русский Север. Этническая исто­рия и народная культура. XII—XX века. М., 2002; 10. Обрядовая поэзия. М., 1989; 11. Русские свадебные песни Сибири. Новоси­бирск, 1979; 12. Шаповалова Г. Г., Лаврентева Л. С. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских Поволжья. Л., 1985.

И. Шангина