БОЛЪШУХА

(БОЛЬШИХА, ХОЗЯЙКА, СТАРКА, СТАРАЯ). Старшая по положению в доме среди женщин, как правило, ею яв­лялась жена большака. В основе большинства терминов, как и в случае с вариантами названий мужчины-хозяина, лежит корень «стар-», который имеет значение — «быть опорой» (6, с. 49). Кроме того, замужнюю женщину часто называли «бабой» (см. Баба). Это слово, помимо основных значений, имеет следующие: «вертикальный столб у колодезного жу­равля» и «столб, служащий для опоры». Б. обычно была мать семейства или невестка — жена большака-сына, при условии, что у нее больше, чем у других, невесток сыновей, также могла быть вдова большака, если среди ее детей есть мальчики. Б. могла стать и старшая невестка в доме. Таким образом, это замужняя женщина, не очень старая, имевшая детей.

В обязанности Б. входило следить за порядком в семье, а также готовить пищу для всех живущих в доме, тогда она называлась еще «стряпухой». В ведении Б. находились все

Болыиуха

Женские работы, которые она распределяла среди женской половины семьи: кормление и дойка коров, рубка дров, пря­дение, ткачество, прополка огорода, уборка, стирка, приго­товление пищи. Последнее, как правило, выполняла сама Б. Она поднималась утром раньше всех в доме, готовила завт­рак, затем будила всех остальных (см. Домострой). У нее были ключи от амбара со съестными припасами, которые она распределяла. Б. по праву старшинства наделялась большой властью в доме: «своя воля — своя болыпина». Говорили: «Она всю болыпину забрала себе в руки». В руках хозяйки сосредотачивалась власть над дочерьми и невестками, поэто­му считалось большой удачей выдать дочь замуж в дом, где нет свекрови, снохи и золовок, в таких случаях молодая сразу становилась хозяйкой. Свекор-старик не вмешивался в дела своего сына, в отличие от свекрови, которая ворчала на не­вестку за нерасторопность и неловкость в работе. Конфлик­ты между свекровью и невесткой, как правило, были связа­ны преимущественно с домашними работами, за выполне­нием которых старшая следила строго, проявляя свою волю и ущемляя «долю и волю» других взрослых женщин, замужний статус которых формально позволял им быть хозяйками.

Женские работы ограничивались пространством внутри дома. В народе говорили: «Бабья дорога от печи до порога»; «Баба да кошка в избе, мужик да собака на дворе»; «От хо­зяина чтоб пахло ветром, от хозяйки дымом». В поговорках отражалось представление о распределение ролей в семье между мужем и женой. Деятельность жены не выходила за пределы дома, мужа, напротив, не ограничивалась семьей. Женщины летом и зимой занимались хозяйственными дела­ми в избе или поблизости, а мужчина — за пределами дома: обходили свою усадьбу, вывозили навоз, рубили в лесу дрова, пахали в поле. Большак-хозяин обеспечивал порядок и связь с внешним пространством за пределами дома. Все происхо­дящие в доме новации исходили извне, затем преобразо­вывались в освоенное и закреплялись женщиной-хозяйкой. Она обеспечивала стабильность внутреннего мира семьи и дома. Этой цели были подчинены некоторые магические действия, которые совершала хозяйка в большие цер­ковные праздники. Например, в Вологодской губ. в Великий четверг Б. будила детей, велела им через ворот рубахи кусать пальцы рук и ног, чтобы они не болели, затем приносила колодезной воды, опускала в нее серебряную монетку, и такой водой все умывались. Кроме того, хозяйка считала деньги, чтобы водились, и, открыв печную трубу, кликала по имени скотину. В загадке о матице (основной несущей балке, поддерживающей потолочный настил в доме) исполь­зовалась метафора, где матица обозначалась словом «све­кровь» (которая часто и бывает Б.). Здесь как раз и обнару­живается стабилизирующая функция жены-хозяйки: «Лютая свекровь семейство стережет, свекровь рассердится, все се­мейство разбежится».

Одной из основных обязанностей хозяйки было приго­товление пищи, а на молодухе лежала забота о коровах и овцах. На досуге Б. и молодуха пряли, ткали, шили на се­мейство, молодые девушки работали на себя. Каждое утро свекровь, если не была слишком стара, сама стояла у печки, а невестки приносили воду, кормили овец и коров. Б., кроме того, следила за домашними запасами. В случае нехватки чего-либо сообщала мужу, который их пополнял. Приготов­ление пищи, а в особенности замешивание и выпекание хлеба — источника жизненной силы человека, в традицион­ном обществе выполнялось только замужними женщинами. Обязанностью хозяйки было поддерживать в равновесии общую семейную долю, которая материально выражалась караваем хлеба. От умения женщины зависело благополу­чие семейного коллектива. В понятие «доли» входило пред­ставление о жизненной силе, одной из составляющих кото­рой являлась «спора», «спорость». Несомненно, что «спора» (удача, счастье, прирост, прибыль) всей семьи зависела от наличия этой «споры» у самой женщины, находящейся «в поре», замужем, имеющей детей, дом, то есть обладаю­щей на этот момент своей полной долей.

Поэтому от того, как будет замешана «кваша», зависело благополучие семьи. В Вятской губ. считали, что лучше всего ее приготовляла женщина, у которой «долгие пяты» — вы­сокие пятки. «Долгие пяты» — метафора, смысл которой связан с представлением о продолжительности жизни и про­тивоположен представлению о том, что у кого нет затылка и пятки малы, тот недолговечен.

В Псковской губ. соседки, зашедшие в дом во время выпе­кания пирогов, стряпанья, замешивания теста, приветство­вали хозяйку словами «спорина стряпать» или «спорина об­ряжаться», «спорость тебе у дежку!», «спрынья в стряпню!». Это приветствие содержит пожелание увеличения жизненной силы, доли.

Поддержание семейной споры хозяйкой продолжалось до тех пор, пока она сама ею обладала. Как только сила и быстрота в действиях терялись, так приходило время смены старой хозяйки на молодую, «спорую». Значение прасла — вянского слова «спорина» (*spor, *sporina) — плодовитость. И женщины, вышедшие из фертильного периода, не могли больше увеличивать «объем жизненной силы» рода.

Стряпухи выпекали хлеба и караваи не только в своем доме, их приглашали для изготовления свадебного каравая на свадьбах. Для подготовки свадебного пира звали соседок, не молодых, но и еще не старых, ловких и быстрых. Заправ­ляла всеми «главная стряпуха», специально для этого наня­тая (см. Стряпуха).

Как и в случае передачи болыпины от отца к сыну, изме­нение ролевых функций у женщин происходило постепенно. В Вологодской губ. «выход на болыпину» знаменовался со­вместным печением рыбника (пирога с рыбой) старой хозяй­кой и приступающей к хозяйствованию молодой невесткой. До этого времени к приготовлению опары и теста имела до­ступ только сама Б., молодые выполняли подсобные работы, но к деже не допускались. Целиком процесс изготовления рыбника Б. показывала невестке впервые, учила ставить тесто «с руки». Вообще, ряд ритуальных действий в свадеб­ных обрядах символизирует «начало» передачи болыпеводст — ва старой хозяйкой невестке. В Среднем Поволжье обычай развешивания свадебных полотенец в доме мужа относили к обряду утверждения новобрачной в качестве хозяйки дома. В некоторых селах Царевококшайского у. Казанской губ. после развешивания полотенец молодушки свекровь убирала из избы свои праздничные полотенца и больше никогда их не вывешивала. Знаковыми предметами были свадебные дары для свекрови. Они, как правило, состояли из рубах, по­лотна на рубаху, становины для рубахи, юбки, сарафана и т. п. Все предметы были мало орнаментированы (такие обычно носили старухи), что символизировало переход све­крови в будущем в другую возрастную категорию. Будущее изменение статуса старой хозяйки в свадебной обрядности проявлялось в обряде бани молодоженов. На второй день свадьбы молодая приносила в баню мыло и одаривала све­кровь, затем, испарив ей веник, на его комель выкладывала подарки — повойник и сарафан, полотенце. С этого времени молодуха называла свекровь «мамой», говорила: «Вот тебе, мама, мыто и полотенце, помойся».

Окончательный «выход на болыпину» молодой хозяйки мог произойти только с того времени, когда она приобретет все качества, необходимые для ведения хозяйства: прожи­вет больше года в семье, родит детей. И тем самым получит необходимую спору и жизненную силу, долю.

С возрастом у Б. нарастала женская ритуально-маги- ческая активность. Жена-хозяйка становилась посредником между миром живых и предками — «родителями». Она го­товила поминальную трапезу и ходила на кладбище кор­мить «родителей». При этом передача ритуально-магической традиции происходила обычно по свойству, что косвенно подтверждает народное представление о том, что женское имущество имеет слабую связь с «родным корнем». Так, по свойству передавалась и болыпина, причем при разделе семьи и переезде в новый дом прежняя хозяйка давала каж­дой новой хозяйке гущи или теста для закваски хлеба.

В сферу ритуально-магических функций замужних жен­щин, хозяек входили и те, что связаны с ритуалами жиз­ненного цикла (от рождения до смерти), одной из таковых являлось приготовление приданого для своих дочерей. Каж­дая мать готовила приданое для дочери с ее рождения, оно включало ткани домашнего изготовления и изделий из них: постельные принадлежности, одежда, рубахи, просто холсты, пояса из шерсти; то есть представляло собой индивидуаль­ную долю, которую невеста приносила в семью мужа. Эта

Доля также могла передаваться по наследству только по женской линии и не подлежала разделу, подобно тому как земельный надел — по мужской.

Литература:

1. Адонъева С. Б. О ритуальной функции женщины в русской традиции // Живая старина. 1998, № 1; 2. Добровольский В. Н. Смоленский этнографический сборник. Ч. И. СПб., 1893; 3. Жело — бовский А. И. Семья по воззрениям русского народа, выраженным в пословицах и других произведениях народно-поэтического твор­чества // Философские записки. Воронеж, 1892; 4. Журавлев А. Ф. Доля // С Д. Т. II, М., 1998; 5. Зеленин Д. К. Описание рукописей ученого архива ИРГО. Т. 1. Пг., 1914; 6. Трубачев О. Н. История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя. М, 1959; 7. Архив РЭМ, ф. 7, on. 1, д. 1078, 1310, 1349, 1450.

Н. Прокопьева