Флиртаника 16
Как все-таки хорошо, что ее подвезут до дома, в котором назначена следующая демонстрация! Она не позволяла себе думать, что устает, и не думала. Но когда он взял стоящие в прихожей коробки, Катя вдруг почувствовала, что сама просто не смогла бы их поднять. Это было очень странно. Она ведь всего час назад внесла коробки в эту квартиру, и ей вовсе не казалось тогда, что они набиты свинцовыми болванками.
Он вынес коробки на улицу к машине, положил их в багажник, открыл перед Катей дверцу. Все это время Катя почти не смотрела на него. Ей было так хорошо и спокойно, как будто она не вышла на слякотную мартовскую улицу, а, наоборот, оказалась в каком-то теплом и защищенном пространстве. И только когда он завел машину, она наконец взглянула на него — совсем коротким взглядом, чтобы он не подумал, будто она его изучает.
Ей показалось, что она видит не человека, а сплошное сияние; она даже зажмурилась.
Только через несколько мгновений она поняла, что это странное впечатление происходит, наверное, от его взгляда. У него были очень светлые глаза, к тому же он смотрел очень внимательно, и смотрел на Катю. Она растерялась — в ней не было ничего, на что стоило бы так внимательно смотреть.
— Может, я все-таки сама? — наконец спросила она; молчать было тоже как-то неловко. — Здесь же правда очень близко, а вы же после работы.
— На машине будет быстрее. Меня зовут Игорь.
— А.., по отчеству? — зачем-то спросила Катя.
С одной стороны, правильно спросила, не по имени же его называть, но, с другой стороны, через десять минут она выйдет из его машины, и никогда его больше не увидит, и не все ли равно, как его зовут?
Он улыбнулся — почти незаметно, самым уголком губ, но она заметила.
— Владимирович. Вы где живете, Катя?
— У Покровских Ворот. Только туда меня отвозить не надо! Я же еще одну демонстрацию здесь рядом буду проводить, а это долго.
— Куда ехать? — спросил он.
Катя показала, куда ехать, потом он спросил, давно ли она работает в «Крабисе», потом включил музыку. Музыка из магнитолы полилась необычная, не попса и даже не джаз, а какая-то красивая мелодия. Только очень тревожная, как будто тот, кто ее придумал, был одинокий, кого-то безответно любил и сильно страдал.
— Это какой композитор? — спросила Катя.
— Астор Пьяццола. Аргентинское танго. Вы любите музыку?
— Да, очень. Я даже училась в детстве на пианино, но выучиться не сумела. У нас дома инструмента не было, а если только на школьном заниматься, то ничего не получится.
— Это заметно, — помолчав, сказал Игорь Владимирович.
— Что заметно? — не поняла Катя.
— Что вы любите музыку. И что не сумели выучиться.
— Как же это можно заметить, да еще прямо сразу? — удивилась она.
— Можно. — Он снова улыбнулся. Когда в уголке его губ появлялась вот эта еле заметная улыбка, Катино сердце почему-то начинало биться тревожно. Или просто в такт музыке Астора Пьяццолы? — У вас все на лице написано.
Кате стало стыдно. Она была уверена, что на лице все может быть написано только у глупых людей. Глядя не на нее, а на дорогу, Игорь Владимирович сказал:
— Стыдиться не надо. Это у вас не от глупости, а от простодушия. А простая душа, извините за красивое слово, божий дар.
Все-таки его слова ужасно смущали ее, просто вгоняли в краску! Хорошо, что ехать было совсем близко. Игорь Владимирович очень скоро остановил машину рядом с домом, где у Кати была назначена очередная демонстрация.
Он достал из багажника ее коробки и отнес их к лифту. В подъезде стоял полумрак, в котором его глаза почему-то казались еще светлее. Их словно освещал изнутри холодный огонь; в этом было что-то пугающее. В детстве Катя видела по телевизору северное сияние и теперь вспомнила те небесные сполохи.
— А визитная карточка у вас есть? — спросил Игорь Владимирович, когда двери лифта уже открылись. — Как же я смогу купить пылесос?
— Конечно! — спохватилась Катя. — Мне на фирме сделали. Только телефон указан домашний, потому что мы же на таких условиях работаем, что…
— Я знаю условия сетевого маркетинга. До свидания, Катя. Успешной демонстрации.
Как только его высокая фигура исчезла за закрывшимися дверями лифта, Катя вздохнула с облегчением. Какие все-таки странные у него глаза!
Когда всего через три дня она услышала его голос по телефону, то ей показалось, будто этот холодный огонь каким-то загадочным образом касается ее даже на расстоянии, хотя она его и не видит.
— Здравствуйте, Катя, — сказал Игорь Владимирович. — Я хотел бы с вами встретиться.
— Насчет пылесоса? — пролепетала она.
Она так растерялась, что едва сумела произнести хоть что-нибудь.
— Нет. Просто встретиться. Вместе поужинать. Посмотреть на вас.
— Но.., зачем же на меня смотреть?..
Господи, ну как разговаривать с мужчиной, который говорит, что хочет на тебя посмотреть?! Кате никогда никто такого не говорил.
— Без определенной цели. На вас приятно смотреть, неужели вы не знаете?
— Н-не знаю…
— Теперь будете знать. Вы свободны завтра вечером?
Завтра вечером Катя собиралась купать Марию Гавриловну. Но у нее язык не повернулся сказать про это Игорю Владимировичу.
— Конечно, — сказала она. — Куда мне прийти?
— Я за вами заеду. — Ей показалось, она видит улыбку в уголке его губ. — Скажите ваш адрес.