Помните: вы везунчик

 Начните с то­го, что всем нам, жи­ву­щим, са­мым ка­те­го­ри­чес­ким об­ра­зом по­вез­ло. Мы, прав­да, склон­ны вос­к­ли­цать: «Ма­ма, ро­ди ме­ня об­рат­но!», но все это чис­той во­ды кап­ри­зы и су­щая неб­ла­го­дар­ность. По­ду­мать толь­ко: из мил­ли­онов спер­ма­то­зо­идов на­ше­го дос­точ­ти­мо­го от­ца и из со­тен яй­цек­ле­ток на­шей бла­гос­ло­вен­ной ма­те­ри в ка­чес­т­ве счас­т­ли­вых де­ле­га­тов в жизнь судь­ба выб­ра­ла по од­ной-един­с­т­вен­ной кан­ди­да­ту­ре. Она све­ла этих кан­ди­да­тов во­еди­но в оп­ре­де­лен­ной точ­ке вре­ме­ни и прос­т­ран­с­т­ва, что­бы мы с ва­ми, т. е. каж­дый из нас, име­ли воз­мож­ность бла­го­по­луч­но по­явить­ся на свет бо­жий. Это нес­лы­хан­ная уда­ча! Сог­лас­но те­ории ве­ро­ят­нос­ти, вы­иг­рать Джек Пот на рос­сий­с­ком те­ле­ви­де­нии зна­чи­тель­но лег­че. А ведь мы да­же не до­га­ды­ва­ем­ся, нас­коль­ко в дей­с­т­ви­тель­нос­ти нам по­вез­ло!

 Но на этом ве­зе­ние не прек­ра­ти­лось. Ро­дись мы ка­ки­ми-ни­будь жуч­ка­ми-па­уч­ка­ми, ве­ро­ят­ность на­ше­го вы­жи­ва­ния бы­ла бы ми­зер­ной. Да­же бу­ду­чи лю­бым дру­гим мле­ко­пи­та­ющим, че­ло­век не имел бы вы­со­ких шан­сов на вы­жи­ва­ние. Од­на­ко же мы не толь­ко вы­жи­ли, но еще и по­лу­чи­ли ка­кое-ни­ка­кое об­ра­зо­ва­ние. О на­шем здо­ровье пек­лись и пе­кут­ся мед­ра­бот­ни­ки, на­шу за­щи­щен­ность ху­до-бед­но га­ран­ти­ру­ют са­мые раз­но­об­раз­ные го­су­дар­с­т­вен­ные ор­га­ны. На­ко­нец, мы (по боль­шей час­ти) тру­до­ус­т­ро­ены, за­ве­ли семью, име­ем де­тей, про­чих род­с­т­вен­ни­ков, дру­зей и зна­ко­мых. И ведь нам не нуж­но, как на­шим пред­кам, бе­гать по са­ван­не в по­ис­ках про­пи­та­ния, ютить­ся в пе­ще­рах, ку­тать­ся в шку­ры ди­ких жи­вот­ных и в ужа­се сод­ро­гать­ся от уда­ров гро­ма. Как ни кру­ти, об­с­то­ятель­с­т­ва на­шей жиз­ни — по­ис­ти­не уди­ви­тель­ная уда­ча и ве­ли­кое счас­тье.

 Да и дос­тав­шу­юся нам жизнь нель­зя рас­смат­ри­вать как од­но­ра­зо­вое «фи­нан­со­вое вли­ва­ние» — она про­дол­жа­ет вли­вать­ся в нас ежед­нев­но.

 Каждый из нас хо­ро­шо зна­ет, что та­кое ми­ну­ты ус­та­лос­ти. Иног­да нам на­чи­на­ет ка­зать­ся, что «все, сил боль­ше нет, ко­нец, фи­ни­та ля ко­ме­дия!» И сколь­ко раз эта «фи­ни­та» с на­ми слу­ча­лась?… Де­сят­ки, сот­ни, а то и ты­ся­чи раз! Од­на­ко мы не толь­ко не прес­та­ви­лись, но да­же, нап­ро­тив, за­ка­ли­лись во всех этих ба­та­ли­ях и пе­ри­пе­ти­ях.

 После вся­ко­го утом­ле­ния и пе­ре­утом­ле­ния, пос­ле всех пе­ре­жи­тых на­ми кри­зи­сов и па­де­ний мы не­из­мен­но вос­ста­ем из пеп­ла, слов­но бы воз­рож­да­ем­ся за­но­во и сно­ва го­то­вы дви­гать­ся даль­ше. Мы пос­то­ян­но из­нут­ри под­пи­ты­ва­ем­ся энер­ги­ей, и да­же ес­ли она в ка­кой-то мо­мент ка­жет­ся нам уже ис­чер­пан­ной, не­ко­то­рая па­уза в де­лах и пол­но­цен­ный от­дых поз­во­ля­ют нам вос­ста­но­вить свои жиз­нен­ные си­лы и по­пол­нить их ре­зер­вы.

 Эти си­лы от­нюдь не ле­жат на нас тяж­ким гру­зом, они ра­бо­та­ют. Мы их вкла­ды­ва­ем, ин­вес­ти­ру­ем в се­бя, в дру­гих, в свою про­фес­си­ональ­ную де­ятель­ность. Ко­ро­че го­во­ря, ве­дем ак­тив­ную «фи­нан­со­вую по­ли­ти­ку»; к со­жа­ле­нию, да­ле­ко не всег­да удач­но, но важ­но то, что мы во­об­ще име­ем та­кую воз­мож­ность. Те­перь ос­та­ет­ся лишь од­но — по­нять, как этим бо­гат­с­т­вом пра­виль­но рас­по­ря­диться, по­нять, что на­ша жизнь — это ка­пи­тал, ко­то­рый дол­жен иметь ра­чи­тель­но­го и пред­п­ри­им­чи­во­го уп­рав­лен­ца. Это­му, как ни прис­кор­б­но, в шко­ле не учат, а са­ми мы дой­ти до всех тон­кос­тей это­го де­ла не всег­да мо­жем. Нач­нем же с прос­той ин­вен­та­ри­за­ции соб­с­т­вен­ных сил и средств.

 Если вы хо­ти­те быть ус­пеш­ны­ми, то, про­сы­па­ясь ут­ром и от­хо­дя ко сну ве­че­ром, вспо­ми­най­те о том, что вам не­ве­ро­ятно по­вез­ло: вы по­лу­чи­ли в без­воз­мез­д­ное поль­зо­ва­ние са­мую боль­шую из воз­мож­ных ин­вес­ти­ций — вам вве­ре­на ва­ша жизнь. Ну и ко­ли все так хо­ро­шо на­ча­лось, то грех ду­мать, что даль­ше бу­дет ху­же, прос­то нель­зя ос­та­нав­ли­ваться на дос­тиг­ну­том.

  За­ри­сов­ка из пси­хо­те­ра­пев­ти­чес­кой прак­ти­ки:

  «Не бы­ло бы счас­тья, да нес­час­тье по­мог­ло»

 Прежде чем пе­рей­ти к оче­ред­ной ис­то­рии, да­вай­те об­ра­тим­ся к ма­те­ри­алам од­но­го спе­ци­аль­но­го ис­сле­до­ва­ния. Уче­ные пос­та­ви­ли за­да­чу оп­ре­де­лить, ка­ким об­ра­зом от­но­сят­ся к «жиз­нен­ным неп­ри­ят­нос­тям» лю­ди, ко­то­рые боль­ны ра­ком и зна­ют о том, что они боль­ны. Как обыч­но в та­ких слу­ча­ях, бы­ло выб­ра­но две груп­пы лю­дей. Пер­вую груп­пу сос­тав­ля­ли лю­ди, ко­то­рые стра­да­ли он­ко­ло­ги­чес­ки­ми за­бо­ле­ва­ни­ями (основ­ная груп­па). Вто­рую — те, кто от этой до­ли, по край­ней ме­ре по­ка, из­бав­лен (кон­т­роль­ная груп­па). Все они: и те, кто сос­тав­лял «основ­ную груп­пу», и те, кто вхо­дил в «кон­т­роль­ную», — ис­сле­до­ва­лись пси­хо­ло­га­ми на пред­мет то­го, как они бу­дут вес­ти се­бя в раз­лич­ных кон­ф­лик­т­ных и стрес­со­вых си­ту­аци­ях.

 Когда уче­ные толь­ко прис­ту­пи­ли к ана­ли­зу ре­зуль­та­тов это­го ис­сле­до­ва­ния, они ис­пы­та­ли нас­то­ящий шок. Они, как им по­ка­за­лось, вы­яс­ни­ли, что ра­ком за­бо­ле­ва­ют те из нас, кто мень­ше все­го под­вер­жен стрес­сам, кто ме­нее кон­ф­лик­тен, кто, ины­ми сло­ва­ми, ме­нее нев­ро­ти­чен! Ока­за­лось, что ис­пы­ту­емые из «основ­ной груп­пы» не раз­д­ра­жа­лись, ког­да их ру­га­ли, не пу­га­лись, ког­да на них да­ви­ли, не от­ча­ива­лись в об­с­то­ятель­с­т­вах, в ко­то­рых ли­ца из «кон­т­роль­ной груп­пы» впа­да­ли в нас­то­ящую деп­рес­сию! Впро­чем, ис­сле­до­ва­те­ли дос­та­точ­но быс­т­ро приш­ли в се­бя, осоз­нав, что они прос­то пе­ре­пу­та­ли при­чи­ну со след­с­т­ви­ем.

 Люди, стра­да­ющие ра­ком, по­то­му так спо­кой­но и так здра­во ре­аги­ро­ва­ли на пред­ла­га­емые им стрес­со­вые об­с­то­ятель­с­т­ва, что им ка­за­лось прос­то глу­пым рас­стра­ивать­ся и пе­ре­жи­вать из-за ме­ло­чей. Ког­да ты по­ни­ма­ешь, в чем сос­то­ит нас­то­ящее нес­час­тье, ког­да ты по­ни­ма­ешь, что те­бе ос­та­лось, мо­жет быть, все­го нес­коль­ко дней жиз­ни, ты ни за что не бу­дешь впа­дать в деп­рес­сию из-за ка­кой-ни­будь ерун­ды (нап­ри­мер, из-за то­го, что те­бя не­зас­лу­жен­но об­ру­га­ли). Но кто из нас зна­ет, ког­да за ним при­дет смерть? По­че­му мы так свя­то уве­ре­ны в том, что «мы ум­рем, но не ско­ро»? Быть мо­жет, это пос­лед­ний день на­шей жиз­ни, а мы пе­ре­жи­ва­ем из-за то­го, что нас, нап­ри­мер, кто-то про­иг­но­ри­ро­вал! Да и черт с ним, не пор­тить же из-за не­го ос­тав­ше­еся у те­бя вре­мя!

 Ничего свер­хъ­ес­тес­т­вен­но­го эти ис­сле­до­ва­ния не от­к­ры­ли, а лишь под­т­вер­ди­ли дав­но из­вес­т­ную всем нам на­род­ную муд­рость: что име­ем — не хра­ним, по­те­ряв­ши — пла­чем. Иног­да нам ка­жет­ся, что у нас «ни­че­го нет» и что «все про­па­ло». Но я вспо­ми­наю сво­их па­ци­ен­тов — 20-лет­них маль­чи­шек, вер­нув­ших­ся с че­чен­с­кой вой­ны без рук или без ног, ли­шив­ших­ся там зре­ния или слу­ха. Спро­си­те их: «Что са­мое цен­ное в жиз­ни?» И они от­ве­тят вам: «Са­мое цен­ное — это иметь воз­мож­ность са­мос­то­ятель­но пе­ред­ви­гать­ся» или: «Са­мое до­ро­гое, что есть у че­ло­ве­ка, — это воз­мож­ность ви­деть, без зре­ния мир слов­но бы уми­ра­ет». К со­жа­ле­нию, это по­ни­ма­ние приш­ло к ин­ва­ли­дам че­чен­с­кой вой­ны толь­ко пос­ле то­го, как воз­мож­ность пе­ред­ви­гать­ся са­мос­то­ятель­но, воз­мож­ность ви­деть и слы­шать бы­ла у них отоб­ра­на.

 Да, мы чу­до­вищ­но неб­ла­го­дар­ны, из-за то­го и стра­да­ем. Ес­ли бы мы ис­пы­ты­ва­ли чув­с­т­во ис­к­рен­ней бла­го­дар­нос­ти за все, что у нас есть (хо­тя нам мо­жет ка­зать­ся, что у нас «ни­че­го нет»), ес­ли бы мы бе­рег­ли это и нас­лаж­да­лись этим, то, по­верь­те, мы бы не ста­ли раз­д­ра­жать­ся и пе­ре­жи­вать из-за ме­ло­чей, мы бы не ста­ли раз­ме­ни­вать свою жизнь на вся­кую ерун­ду. Но, к со­жа­ле­нию, по­ни­ма­ние сте­пе­ни сво­его бо­гат­с­т­ва ча­ще все­го при­хо­дит лишь в мо­мент его ут­ра­ты. Ес­ли бы мы на­учи­лись дей­с­т­во­вать в об­рат­ном по­ряд­ке, то по-нас­то­яще­му ра­до­ва­лись то­му, что у нас есть, а по­те­ряв, ра­до­ва­лись бы то­му, что у нас ос­та­лось, ведь с этим то­же ког­да-то при­дет­ся рас­стать­ся.

 А те­перь не­боль­шая за­ри­сов­ка из пси­хо­те­ра­пев­ти­чес­кой прак­ти­ки… Ви­та­лий уже че­рез пол­го­да служ­бы ока­зал­ся на фрон­тах пер­вой че­чен­с­кой вой­ны. Он слу­жил в «элит­ном под­раз­де­ле­нии», ко­то­рое ко­ман­до­ва­ние ис­поль­зо­ва­ло в хвост и в гри­ву. «Толь­ко на вой­не по­ни­ма­ешь, что та­кое нас­то­ящая друж­ба», — рас­ска­зы­вал мне Ви­та­лий. Я вспо­ми­наю сей­час эту фра­зу, по­то­му что Ви­та­лию до­ве­лось по­те­рять прак­ти­чес­ки всех сво­их дру­зей. Ме­няя дис­ло­ка­цию, под­раз­де­ле­ние Ви­та­лия по­па­ло в за­са­ду, ус­т­ро­ен­ную че­чен­с­ки­ми бо­еви­ка­ми. В счи­тан­ные ми­ну­ты под пе­рек­рес­т­ным ог­нем по­гиб­ло 25 из 28 че­ло­век. Сам Ви­та­лий на­хо­дил­ся «на бро­не», а по­то­му, ког­да его бро­нет­ран­с­пор­тер по­дор­вал­ся, взрыв­ной вол­ной его от­б­ро­си­ло в сто­ро­ну, что, ви­ди­мо, и спас­ло ему жизнь.

 Когда мы встре­ти­лись, с то­го мо­мен­та прош­ло уже бо­лее го­да, но у Ви­та­лия все так же пе­ред гла­за­ми сто­яла эта кар­ти­на: взры­вы, выс­т­ре­лы, го­ря­щий бро­нет­ран­с­пор­тер, кри­ки его дру­зей, кровь, до­рож­ная грязь… Ви­та­лий от­с­т­ре­ли­вал­ся, по­том был тя­же­ло ра­нен и по­те­рял соз­на­ние. К счас­тью, бо­еви­ки бы­ли вы­нуж­де­ны от­с­ту­пить при под­хо­де дру­гой ко­лон­ны на­ших войск. Ви­та­лия наш­ли и от­п­ра­ви­ли в гос­пи­таль, где он и ос­та­вил обе свои но­ги. Вза­мен го­су­дар­с­т­во пред­ло­жи­ло ему ор­ден, пен­сию по ин­ва­лид­нос­ти и бес­п­лат­ное ле­че­ние. Сна­ча­ла ле­че­ние, по­том ре­аби­ли­та­ция — дол­гий пе­ри­од за­жив­ле­ния ран, под­бо­ра про­те­зов и, на­ко­нец, обу­че­ние ходь­бе на этих про­те­зах.

 Первое вре­мя Ви­та­лий бла­го­да­рил судь­бу за то, что она ос­та­ви­ла ему жизнь. Но впос­лед­с­т­вии счас­тье спа­се­ния сме­ни­лось тос­кой и чув­с­т­вом бе­зыс­ход­нос­ти. О про­фес­сии во­ди­те­ля и ав­то­ме­ха­ни­ка, ко­то­рую он по­лу­чил на граж­дан­ке, мож­но бы­ло за­быть. Вер­нуть­ся в се­ло Крас­но­дар­с­ко­го края, от­ку­да он был приз­ван, оз­на­ча­ло для не­го пол­ную бес­п­рос­вет­ность — ведь ин­ва­ли­ду там прос­то не­че­го де­лать. Его ожи­да­ло иж­ди­вен­чес­кое су­щес­т­во­ва­ние, воз­мож­но, ал­ко­го­ли­за­ция и смерть опус­тив­ше­го­ся че­ло­ве­ка. Его де­вуш­ка сна­ча­ла под­дер­жи­ва­ла Ви­та­лия, а по­том уеха­ла в Рос­тов-на-До­ну, пос­ту­пи­ла там в ин­с­ти­тут и че­рез нес­коль­ко ме­ся­цев выш­ла за­муж за од­но­кур­с­ни­ка. Ви­та­лию ос­та­лось лишь вспо­ми­нать о сво­ем бо­евом прош­лом и по­гиб­ших друзь­ях.

 Бороться с деп­рес­си­ей в та­ких об­с­то­ятель­с­т­вах — де­ло неб­ла­го­дар­ное. Но у нас не бы­ло дру­го­го вы­бо­ра, нуж­но бы­ло при­нять слу­чив­ше­еся, по­нять, что по­те­ря­но да­ле­ко не все, и на­чать но­вую жизнь. И это­му маль­чиш­ке, а Ви­та­лий был прак­ти­чес­ки маль­чиш­кой, это уда­лось. Сна­ча­ла он, ко­неч­но, не ве­рил, что жизнь его мо­жет из­ме­нить­ся к луч­ше­му, а по­ве­рить в это бы­ло важ­нее все­го. По­том, ос­ва­ива­ясь па­рал­лель­но со сво­ими про­те­за­ми, Ви­та­лий стал го­то­вить­ся к пос­туп­ле­нию в вуз. Мы наш­ли бла­гот­во­ри­тель­ную ор­га­ни­за­цию, ко­то­рая на пер­вых по­рах по­мог­ла с фи­нан­си­ро­ва­ни­ем обу­че­ния, ин­с­ти­тут с тру­дом, но пре­дос­та­вил об­ще­жи­тие. И де­ре­вен­с­кий па­ре­нек, быв­ший ког­да-то прос­тым ав­то­ме­ха­ни­ком, стал «ком­пь­ютер­щи­ком».

 Желание ис­поль­зо­вать ос­тав­ши­еся у не­го воз­мож­нос­ти, а жизнь все-та­ки ос­та­ви­ла ему мно­гое, сде­ла­ло из Ви­та­лия вы­со­кок­лас­сно­го спе­ци­алис­та. И все вре­мя, ког­да он вспо­ми­нал сво­их по­гиб­ших дру­зей, я спра­ши­вал у не­го: «Сколь­ко шан­сов жизнь ос­та­ви­ла им?» «Она ни­че­го им не ос­та­ви­ла», — с го­речью от­ве­чал Ви­та­лий. «А сколь­ко воз­мож­нос­тей она ос­та­ви­ла те­бе?» — спра­ши­вал я, на­де­ясь на по­ни­ма­ние. Че­ло­век дол­жен по­ни­мать, что жизнь, по­ка она есть, да­ет че­ло­ве­ку мно­жес­т­во воз­мож­нос­тей. И де­ло лишь за тем, что­бы их ис­поль­зо­вать. Те­перь он го­во­рит, что да­же рад, что «так обер­ну­лось»: «Ина­че бы я ос­тал­ся в сво­ем се­ле, мне бы и в го­ло­ву не приш­ло пос­ту­пать в вуз. Что бы я де­лал в сво­ем се­ле? Ку­ро­ле­сил бы с па­ца­на­ми, а по­том спил­ся бы, мо­жет быть. Ма­ма всег­да го­во­ри­ла, что глав­ное — это уметь ра­бо­тать ру­ка­ми. Впро­чем, я сей­час и ра­бо­таю ру­ка­ми, толь­ко на кла­ви­ату­ре». Ко­неч­но, сей­час он ра­бо­та­ет го­ло­вой, он зас­та­вил свою го­ло­ву ра­бо­тать. Он из­в­лек те воз­мож­нос­ти, ко­то­рые всег­да есть в за­гаш­ни­ке жиз­ни, но ко­то­рые да­ле­ко не всег­да оче­вид­ны, ко­то­рые иног­да ка­жут­ся не­дос­ти­жи­мы­ми. В сло­вах Ви­та­лия есть сер­мяж­ная прав­да: ес­ли бы не слу­чив­ше­еся, то, вер­но, он ни­ког­да бы и не по­ду­мал, что мож­но учить­ся, по­лу­чить хо­ро­шую про­фес­сию и хо­ро­шо за­ра­ба­ты­вать. Те­перь все это ста­ло явью: он ра­бо­та­ет в со­лид­ной ком­па­нии, за­ра­ба­ты­ва­ет, ку­пил квар­ти­ру, по­мо­га­ет ма­те­ри, у ко­то­рой мог си­деть на иж­ди­ве­нии. А еще у не­го есть те­перь и своя семья — лю­ди, ко­то­рые уме­ют пре­одо­ле­вать от­ча­яние и не сда­вать­ся пе­ред ли­цом вы­па­да­ющих на их до­лю труд­нос­тей.